Две оперы об одном человеке: Муса Джалиль и Назиб Жиганов

23 августа 2005 года

Мало кто из современных любителей музыки знает, что татарский композитор Назиб Жиганов посвятил своему другу Мусе Джалилю две оперы.

В 1957 году планировалось проведение Декады татарского искусства в Москве. К этому событию готовилась постановка оперы «Джалиль», которую взялся ставить главный режиссер Большого театра СССР Борис Покровский.Позднее эта опера шла на сцене Большого театра, была поставлена в Алма-Ате,  Праге.

О своем сотрудничестве с композитором Назибом Жигановым Борис Александрович отзывался очень тепло. Его творчество, по его словам, – не только часть татарской или российской культуры, но и культуры общечеловеческой.

«Я думаю, каждый, кто приходил на «Джалиля» в Большой театр, не задумывался над тем, кем по национальности был композитор и как сделан спектакль, всех волновала музыка – искренняя, страстная, талантливая». Композитор показал драму человека, который сознательно принял маску предателя, заранее зная, как воспримут это близкие люди. Но для него Джалиль – не просто сценический персонаж. И опера – не только и не столько дань уважения земляку, герою войны, сколько история о близком друге».

Жиганов и Джалиль долго не шли навстречу друг к другу. Вот как вспоминал это время Назиб Гаязович в одной из своих статей:

«Джалиль присматривался ко мне, вслушивался в то, что я пишу как композитор, а я, со своей стороны, начал больше узнавать его как поэта. Нас объединяло общее отношение к судьбам татарской профессиональной музыкальной культуры. В лице Джалиля я увидел человека, лично заинтересованного в рождении татарской оперы. Я также увидел в нем человека принципиального, бескомпромиссного, не только в поэзии, но и вообще в литературе, искусстве». Они сблизились во время работы над оперой «Алтынчач».

«В 1938 году М.Джалиль обратился ко мне с предложением написать оперу «Алтынчач», – писал Н.Жиганов. – На предложение Мусы я дал положительный ответ, но предупредил, что законы музыкальной драматургии оперы потребуют сокращения поэмы. Муса ответил категорическим отказом, заметив при этом: «Ты хочешь, чтобы я вычеркнул те строки, которые писал кровью сердца?.. Нет, нет, нет! Ни за что!»

Их дружба родилась в спорах и творческих поисках. Шли репетиции оперы «Алтынчач». Джалиль, в то время секретарь правления Союза писателей Татарии, был очень занят, но всегда находил время на репетиции. В эти дни между Жигановым и Джалилем было много разговоров о создании новых опер...

Но грянула Великая Отечественная война. Муса добровольцем ушел на курсы политработников, а потом на фронт. Назиб Гаязович вспоминал:

«В старину был обычай: друзья, расставаясь, обменивались поясами в знак будущей встречи. И мы обменялись ремнями. Я сохранил ремень Мусы Джалиля и передал его в Республиканский музей. С Волховского фронта Джалиль прислал открытку, в которой сообщал, что написал либретто для одноактной оперы: «Жди, скоро пришлю. У меня много впечатлений. Вернусь с фронта, создадим оперу о героях Отечественной войны».

Это была последняя весть от него... Я не получил обещанного либретто... Но вернулись «Моабитские тетради», которые стали для нас с поэтом Ахмедом Файзи основным материалом при создании оперы «Джалиль».

Об истории создания оперы «Джалиль», о ее счастливой сценической судьбе написано много. Но мало кто знает о первой попытке Назиба Жиганова воплотить в музыке трагическую судьбу своего друга.

Это тоже была опера на либретто А. Файзи.  9 ноября 1947 года на сцене Татарского театра оперы и балета состоялась  ее премьера. Как свидетельствуют документы, она имела три рабочих названия: «Поэт», «Муса» и «Шагыйрь».  Композитор работал над ней с января по сентябрь 1947 года. Это было время, когда было опасно не только называть себя другом Джалиля, но даже упоминать его имя. Об этом сейчас мало кто вспоминает, особенно те, кто быстро уверовал в официальную версию предательства поэта, попавшего в татарский легион.

Гитлеровцы создавали так называемые национальные легионы для диверсионной работы на восточном фронте. Одного факта, что Муса попал к немцам в плен, было достаточно, чтобы его назвали изменником Родины. Лишь много лет спустя стало известно, что Джалиль и его товарищи организовали подпольную группу, которая сорвала многие планы фашистов. В 1943 году эта группа была раскрыта и арестована. Пройдя испытание пытками, члены группы были казнены.

Назиб Гаязович ни минуты не сомневался в абсурдности обвинений, которые были предъявлены поэту. Он слишком хорошо знал его и потому много раз публично говорил, что Муса не мог пойти на измену Родине. В центральном герое оперы «Поэт», которого звали Нияз, явственно угадывался образ Мусы Джалиля. Автором либретто стал А.Файзи, режиссером-постановщиком была М.Ожигова.

Оперу дважды обсуждали с представителями широкой общественности: сначала в Союзе писателей, потом – на общем собрании членов Союза советских композиторов ТАССР с приглашением режиссера-постановщика М. Ожиговой. 2 октября на собрании композиторов М. Булатова, Ф. Насретдинов и другие артисты Татарского театра оперы и балета исполнили фрагменты оперы.

17 декабря 1947 года на собрании Союза советских композиторов ТАССР было решено выдвинуть Н. Жиганов кандидатом на соискание Сталинской премии за 1947 год – «по совокупности за ряд выдающихся оперных и других произведений». Но предложение возникло под впечатлением премьеры оперы «Поэт». Его поддержали композиторы Дж. Файзи, А. Леман, М. Музафаров, С. Сайдашев, М. Булатова и другие.

Однако после 16 спектаклей, прошедших при аншлагах, спектакль «Поэт» был снят из репертуара театра. В печати появились резкие критические отклики. Про инициативу с премией тут же забыли.

Муса Джалиль, Назиб Жиганов и Ахмед Файзи в санатории Васильевском

Опера, как это ни странно, была поставлена и даже было показано 16 спектаклей. Но вскоре новую постановку изъяли из репертуара театра оперы и балета. Отклик на этот спектакль, написанный В.Виноградовым и Б.Зернитом и опубликованный в «Красной Татарии» 30 декабря 1947 года, написанный в лучших традициях публичного доноса, дает объяснение тому, что тогда произошло.

Из рецензии «Уроки одной постановки» мы узнаем немало важных фактов. О том, что опера была тепло принята коллегами Жиганова во время ее обсуждения в Союзе композиторов, что делает им честь. Что некоторые работники театра «встретили в штыки критику оперы «Поэт». Что сам композитор «не хочет признать критику общественности».

На совещании в ВТО он сказал:

«В Казани трудно писать оперу. Находятся дубовые и липовые критики».

Что с человека возьмешь – «Так реагировать на критику могут только люди, которые ради собственного престижа готовы пренебрегать интересами зрителя, которые до конца не поняли указаний ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам». Не понял композитор отеческой заботы Центрального комитета, проявленной о деятелях культуры в постановлении «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», принятого в 1946 году.

И в этой связи на фоне общих достижений татарской культуры («В репертуаре театров стало больше произведений на современную, советскую тему, произведений, которые отображают величественный путь борьбы и побед нашего народа, рисуют образ советского человека – творца и героя, показывают преимущество социалистического строя перед капиталистическим») – сочинения, «лишенные исторической правды, чуждые духу советского человека».

И конкретно об опере «Поэт»:

«В этом произведении отсутствует идейная направленность. В нем искажена историческая правда, в кривом зеркале показаны советские люди». Что же конкретно не устроило в опере рецензентов? Автор либретто положил в основу оперы «нетипичный, нехарактерный факт пленения советского офицера и силится оправдать его перед зрителем». «Наши воины показаны в опере какой-то безликой, безоружной толпой. В конечном счете все они погибают». Зато режиссер-постановщик «не пожалела красок, чтобы как можно ярче показать образы немцев». «Вместо поэта-фронтовика, добровольно ушедшего в действующую армию, мы видим подчас безвольного человека, чьи поступки могут вызвать только осуждение». «Попав в плен, он не проявляет ни силы, ни мужества, присущих советским людям даже в минуты смертельной опасности». Половина оперы посвящена жизни нашего тыла. «И здесь композитор и либреттист отступают от исторической правды, искажают ее». Обыватель и провокатор – инженер Рашид. А жена поэта – Зайнаб вообще совершает бездумные поступки: забежав на минутку домой поздним вечером, она поддается на уговоры подруг и остается на ночь – «хотя знает, что это приведет к срыву фронтового заказа».

Пожалуй, довольно цитат. Назиб Жиганов не мог не предвидеть, чем все закончится. В те годы это могло стоить ему не только доброй репутации, но даже жизни. Но он свято верил в свою правоту и не отступил ни на шаг. В этом была его гражданская позиция, его протест против тех, кто с легкостью поверил версии о предательстве Джалиля. А таких, как вспоминают очевидцы, было немало.

Как мы знаем, многие бойцы, побывавшие в фашистских застенках и оставшиеся в живых, угодили потом в советские лагеря. Мы знаем, что, склоняя татар к сотрудничеству, организаторы татарского легиона напоминали военнопленным, что дома их уже считают предателями.

У Мусы Джалиля и его соратников тоже не было никакой надежды на то, что в Казани узнают об их героической борьбе. История не терпит сослагательного наклонения, и никто не знает, как сложились бы события, если бы в Казань не вернулись «Моабитские театради» Мусы Джалиля и стихи Абдуллы Алиша.

Как вспоминал Назиб Гаязович, когда Андре Тиммерманс через посольство переслал в СССР первую «Моабитскую тетрадь» казненного немцами Джалиля, ему и автору либретто было предложено восстановить на сцене оперу «Поэт», но они категорически отказались. «В наших руках были новые стихи нашего общего друга, и мы написали новую оперу «Джалиль» – как музыкальный памятник поэту-герою, отдавшему жизнь за нашу Родину», – писал Н.Жиганов в сентябре 1982 года.

Опера «Джалиль» была создана, когда поэт уже был награжден посмертно звездой Героя Советского Союза (это случилось в 1956 году), его доброе имя было восстановлено. И в музыкальном смысле это была уже другая опера. Она рассказывала о конкретном человеке, но по законам художественной правды образ поэта-героя вырастал до значения символа. Это была опера о несгибаемости и мужестве советского человека перед лицом смерти. Но теперь Мусе уже не отказывали в праве на грусть и боль разлуки.

Пожалуй, самой эмоциональной точкой спектакля можно назвать арию «Прощай, Казань!» Новая опера получила признание и восторженные отклики критиков и журналистов… Не секрет, что время – лучший судия, и оно все расставляет по своим местам. Что и произошло.

Любовь АГЕЕВА, Мария ВОЛКОВА.

«Казанские истории», №7-8, 2005 год

Хроника двух жизней

Пользуясь случаем, публикуем фрагменты исторической хроники о событиях, которые связанны с двумя выдающимися сынами татарского народа. В полном виде хронику можно будет найти в книге «Симфония судьбы. Назиб Жиганов: композитор, педагог, личность», над которой работает главный редактор газеты «Казанские истории» Л. Агеева.

По совместному решению Татарского комитета ВКП(б) и Совета Министров ТАССР от 4 ноября 1933 года при Московской консерватории была создана Татарская оперная студия. Главной задачей студии, в которой обучались вокалисты, композиторы и дирижеры, была подготовка к открытию в Казани музыкального театра. Решение о создании такого театра было принято Советом Министров ТАССР в 1933 году. Занятия начались 2 февраля 1934 года. Студия по сути уже была театром. У нее был литературный руководитель – поэт М. Джалиль (Залилов), заведующий учебной частью – А. Файзи, директор – С. Валеев-Сульва (его сменил Х. Тухватуллин).

Руководство студии могло заказать сценарии и музыкальные сочинения, перевод татарских текстов на русский язык и наоборот. В годы учебы в студии были подготовлены к постановке оперы «Качкын» Н. Жиганова и «Фауст» Ш. Гуно. Велась работа над рядом классических русских и зарубежных опер, предпринимались попытки освоения современного репертуара.

В годы учебы в Московской консерватории Н. Жиганов (он стал студентом в 1935 году) общался со студийцами. Особо дружеские отношения у него сложились с А. Файзи, М. Джалилем и Б. Урманче. Среди студийцев был родной брат Н. Жиганова – дирижер Дж. Садрижиганов.

Последний учебный год в Татарской студии при Московской государственной консерватории закончился в декабре 1938 года. С декабря 1938 года Н. Жиганов и М. Джалиль – в Казани. Первый – в роли композитора при оперном театре, второй – в роли заведующего литературной частью театра.

В 1939 году Мусу Джалиля избирают председателем Союза писателей Татарской АССР и депутатом городского Совета. Как писатель он работает практически во всех литературных жанрах: пишет песни, стихи, поэмы, пьесы, публицистику, собирает материал для романа о комсомоле.

17 июня 1939 года постановкой оперы Н. Жиганова «Качкын» в Казани открылся Татарский государственный оперный театр. 12 июня 1941 года оперный театр впервые показал премьеру оперы «Алтынчеч» («Золотоволосая»). Автор либретто М. Джалиль положил в ее основу памятники устно-поэтического творчества татарского народа, в частности, героический эпос «Джик-мерген», а также народные сказки «Алтынчеч», «Золотое перо» и другие. Борьба с иноземными поработителями находил горячий отклик зрительном зале. На одном из спектаклей в зрительном зале был М. Джалиль.

В постановочную группу входили Дж. Садрижиганов (дирижер), Л. Баратов (режиссер), В. (Б.) Матрунин (художник), В. Гаврилов (хормейстер), Г. Тагиров А. Гусев (балетмейстер). Главные роли исполняли: М. Рахманкулова, Х. Забирова (Тугзак), А. Аббасов, Ф. Насретдинов – Джик. Партию Алтынчеч в разных составах пели Г. Кайбицкая, С. Садыкова, Р. Билялова, Ш. Куддусова.

Н. Жиганов был освобожден от мобилизации по брони. Джалиль на второй день войны отнес в военкомат заявление с просьбой направить его на фронт, а 13 июля надел военную форму. Он окончил краткосрочные курсы политсостава. Воевал на Ленинградском и Волховском фронтах, в должности корреспондента армейской газеты «Отвага» 2-й ударной армии.

26 июня 1942 года старший политрук М. Залилов с группой солдат и офицеров, пробиваясь из окружения, попал в засаду гитлеровцев. В завязавшемся бою был тяжело ранен в грудь и в бессознательном состоянии попал в плен.

Для того чтобы иметь возможность продолжать участвовать в борьбе с врагом, Джалиль вступил в созданный немцами легион «Идель-Урал». В Едлиньске, около Радома (Польша), где формировался этот легион, была организована подпольная группа, которая устраивала побеги военнопленных. Поэт вошел в ее состав. Пользуясь тем, что ему поручили вести культурно-просветительскую работу, Джалиль, разъезжая по лагерям для военнопленных, устанавливал конспиративные связи и под видом отбора самодеятельных артистов для созданной в легионе хоровой капеллы вербовал новых членов подпольной группы.

В 1942 году Н. Жиганов завершил работу над оперой «Ильдар» на либретто М. Джалиля. Это одна из первых советских опер о Великой Отечественной войне. Опера рассказывала о фронтовой дружбе.

В постановочную группу входила Дж. Садрижиганов (дирижер), В. Бебутов (постановщик), З. Сафин (режиссер), П. Сперанский (художник), В. Гаврилов (хормейстер), Г. Тагиров (балетмейстер). Премьера состоялась 7 ноября.

В августе 1943 года гестапо арестовало Джалиля и большинство членов подпольной группы за несколько дней до тщательно подготавливаемого восстания военнопленных. За участие в подпольной организации вместе с десятью товарищами он был казнён на гильотине 25 августа 1944 года в тюрьме Плётцензее, в Берлине.

В 1946 году МГБ СССР завело розыскное дело на М. Джалиля. Он обвинялся в измене Родине и пособничестве врагу. В апреле 1947 года его имя было включено в список особо опасных преступников.

В 1946 бывший военнопленный Нигмат Терегулов принес в Союз писателей Татарии блокнот с шестью десятками стихов Джалиля. Через год из советского консульства в Брюсселе пришла вторая тетрадь. Из Моабитской тюрьмы ее вынес бельгийский участник Сопротивления А. Тиммерманс. Он сидел в одной камере с Джалилем в Моабитской тюрьме. В их последнюю встречу Муса сказал, что его и группу его товарищей-татар скоро казнят, и отдал тетрадь Тиммермансу, попросив передать ее на родину. Был еще один сборник стихов из Моабита, его привез бывший военнопленный Г. Шарипов.

«Моабитская тетрадь» М. Джалиля попала в руки поэту К. Симонову, который организовал перевод стихов Джалиля на русский язык, снял клеветнические наветы с поэта и доказал патриотическую деятельность его подпольной группы. Статья К. Симонова о Джалиле была напечатана в одной из центральных газет в 1953 году, после чего началось триумфальное «шествие» подвига поэта и его товарищей в народное сознание. Немалую роль в реабилитации Джалиля сыграл и его друг, писатель Гази Кашшаф.

В 1956 году посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза, в 1957 году стал лауреатом Ленинской премии.

В 1947 году Н. Жиганов завершил работу над оперой «Шагыйрь» («Поэт») на либретто А. Файзи. Премьера состоялась на сцене Татарского театра оперы и балета 9 ноября 1947 года. В постановочную группы входили Х. Фазлуллин (дирижер), М. Ожигова, М. Ляпидовская (режиссеры), Р. Ибатуллин (художник), И. Грекулов (хормейстер), Г. Тагиров (балетмейстер).

В поэте, которого играли У. Альмеев и Ф. Насретдинов, зрители без труда узнавали друга композитора Мусу Джалиля. После 16 спектаклей, прошедших при аншлагах, он был снят из репертуара театра.

28 сентября 1956 года новой постановкой оперы «Алтынчеч» Н. Жиганова открылось здание театра оперы и балета (архитекторы Н. Скворцов и И. Гайнутдинов), строительство которого началось еще в 1936 году. В этом же году театру присвоили имя поэта-героя М. Джалиля.

В 1956 году Н. Жиганов завершил работу над оперой «Джалиль» на либретто А. Файзи. Премьера на сцене Татарского театра оперы и балета имени Мусы Джалиля состоялась 15 мая 1957 года. В постановочную группу входили: режиссер-постановщик Б. Покровский, режиссер Г. Миллер, дирижер К. Тихонов, художник Э. Нагаев, хормейстеры Г. Гаймерль и Г. Хамзина, балетмейстер А. Янкин Ф. Гаскаров. Партию Джалиля исполнил И. Ишбуляков. В спектакле участвовали Ф. Тимирова (Жена Поэта), М. Пантюшин (полковник Журавлев), М. Булатова (девушка Хаят), О. Логинова (безумная женщина).

Опера «Джалиль» была показана в Москве в рамках Декады татарской литературы и искусства. Она проходила с 24 мая по 4 июня. Спектакль шел на сцене Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко.

Завершив выступления в Москве, оперная труппа театра выехала на гастроли в Ленинград. Опера «Джалиль», показанная в городе на Неве, вызвала восторженный прием. После Декады татарской литературы и искусства в Москве большая группа артистов, композиторов, писателей, художников получила правительственные награды. Н. Жиганову было присвоено звание «Народный артист СССР». Постановление Президиума Верховного Совета СССР было принято 14 июня. За оперу «Джалиль» в 1959 году Н. Жиганов был удостоен Государственной премии РТ имени Г. Тукая.

В 1959 году опера «Джалиль» была поставлена на сцене филиала Большого театра Союза ССР в Москве. Премьера состоялась 19 и 26 июня. Постановку осуществили дирижер Б. Хайкин, Б. Покровский, Г. Миллер (режиссеры), художник В. Рындин, хормейстеры И. Г. Агафонников и Л. Савва, балетмейстер Р. Захаров. В спектакле участвовали А. Эйзен, И. Архипова, П. Лисициан и другие.

23 сентября 1960 года премьера оперы «Джалиль» состоялась в Праге, на сцене Национального театра. В постановочную группу входили дирижер Ян Хус Тихи, режиссер-постановщик – Ладислав Штрос художник – Кветослав Бубеник, хормейстер Милан Мали. В главной роли выступили Иво Жидек и Олдржих Списарь, в роли жены поэта – Милада Шубртова, Ольдржих Списар и Ева Зикмундова. Молодая певица Вера Соупулова исполнила роль девушки Хаят. Перевод на чешский язык Евы Кленовой– Халабаловой.

Н. Жиганов присутствовал не только на генеральной репетиции, но и на двух премьерных спектаклях.