История казанской архитектуры от Сергея Саначина

06 февраля 2015 года

5 февраля 2015 года при большом стечении народа свою книгу «Экскурс в архитектурную жизнь советской Казани» презентовал известный архитектор и знаток Казани Сергей Саначин.

На презентации побывала Любовь Агеева.

На обложке – пояснение: «Иллюстрированное повествование на стыке истории и градостроительства». Сергей Саначин реализовал в этом издании и свои профессиональные знания (он много лет работал в институте «Казгражданпроект»), и поразительную осведомленность в истории Казани. У нас не так уж мало знатоков этой истории, но лишь нескольким из них можно довериться абсолютно. В том числе Сергею Павловичу.

Читайте очерк о нем в «Казанских историях» – Правильный «неформал»

Представляю, каково было изумление тех, кто до этого с ним не встречался, не читал его краеведческих материалов в СМИ. Столько новых фактов, новых подробностей об истории города… Например, я неделю назад потеряла много времени, чтобы узнать имя и отчество автора проекта здания Дома печати на улице Баумана, а тут – пожалуйста, не только имя и отчество, но и снимок, и вообще отдельный рассказ об этом знаковом объекте советской эпохи.

Дом печати на улице Баумана. 1935 год

Семен Самойлович Пэн, инженер-консультант Татиздата (Моспроект), как пишет Сергей Павлович, был ярким представителем казанского конструктивизма. И еще одна интересная подробность от Саначина – оказывается, Пэну принадлежит только проект оригинального сооружения,  а проект архитектурного оформления был поручен его коллегам – архитекторам Татпроекта Н.А. Баталову, И.А. Валееву, И.Ф. Нейману и А.Э. Спориусу, а также преподавателю КИИКСа (Казанский институт Инженеров Коммунального Строительства – орфография автора книги) А.М. Густову, который разработал, в том числе, интерьер книжного магазина на первом этаже.

Удержусь от других примеров, хотя их много. Ведь с презентации я ушла с книгой, за что большое спасибо и Сергею Павловичу, и ее организаторам, конкретно – заместителю председателя республиканской организации ВОООПИик Фариде Забировой. Думаю, что мне придется заглянуть не в один материал об истории Казани в нашей газете, чтобы проверить, все ли факты соответствуют действительности. Ведь наши авторы часто пользуются открытыми источниками, и, готовя рукописи к печати, не все факты я могу перепроверить.

Сергей Павлович довольно подробно рассказал о книге, ее содержании, остановясь на нескольких персонах – коллегах-архитекторах, прежде всего, конечно, на своем отце – Павле Саначине и его товарищах, и на нескольких знаковых объектах, например, на истории создания зданий оперного театра, лестницы в Ленинском саду, Дома чекистов, Татарского обкома КПСС на площади Свободы. Вы найдете историю последнего объекта  в «Казанских историях» – однажды Сергей Павлович любезно согласился поделиться результатами своих поисков с читателями нашей газеты.Площадь Свободы, она же – Театральная

Автор начал свое выступление с истории самой книги. Оказывается, идею подсказали ему московские журналисты, которые попросили написать материал о казанской архитектуре советского периода для цикла публикаций на эту тему в специализированном журнале. Задумывался своего рода путеводитель по городам России. Очерк появился потом в казанском журнале «Дизайн и новая архитектура (ДИНА)».

Саначин предложил проект будущей книги в издательский план 1000-летнего юбилея Казани, но выбрали другие темы и других авторов. Так бы и умерла идея, если бы не поддержка сначала Сергея Петрова – моральная, а потом Ильзиры Ришатовны Кузьминой, руководителя Центра культурного наследия Татарстана (бывшее Главное управление государственного контроля охраны и использования памятников истории и культуры при Министерстве культуры РТ) – материальная.

Как сообщается в аннотации, книга написана в виде очерка о наиболее заметных событиях в архитектурной жизни города Казани советского периода в диапазоне 1918-1991 годов. Это исследование, основанное на материалах, собранных в различных государственных хранилищах, частных собраниях, на материалах казанской и московской прессы тех лет, на очных беседах с некоторыми героями книги. Автором привлечены материалы Национального архива РТ, Управления архитектуры и градостроительства Исполкома Казани, Татарского отделения Союза архитекторов РФ,  «Татинвестгражданпроекта», Санкт-Петербургского Союза архитекторов, Российского государственного архива литературы и искусства, Музея Казанской государственной академии строительства и архитектуры, отдела рукописей и редких книг Научной библиотеки имени Н.И. Лобачевского КФУ.

Автор благодарит лично Ольгу Авксентьеву, Германа Бакулина, Татьяну Прокофьеву – за содействие и Ильзиру Кузьмину – за издание книги.

В книге много редких снимков, например, на этом - редкий ракурс Кооперативной площади с памятником Бауману. Очень хорошо видны Музуровские номера

Книга начинается с Предуведомления. У других авторов это Предисловие. Сергей Павлович человек креативный, и за многие годы им столько написано, что он может уже выбирать не только темы, но и формы их представления широкой публики. А он надеется, что книга не останется раритетным изданием, хотя тираж ее очень мал – всего 300 экземпляров.

Итак, «Предуведомление»:

Эта книга написана на основе многолетних изысканий и привлечения большого массива документальных источников, она не компилятивна в принципе. Вместе с тем она не пособие по истории зодчества Казани советского периода. Автор по минимуму и только во второй части прибегает к заведенному у архитектуроведов детальному обзору характеристик объектов.

У этой книги другие две задачи. Во-первых, показать местные особенности архитектуры города ушедшего столетия, окунуться в ту уникальную обстановку, в которой она создавалась, вспомнить – а со многими познакомить – архитекторов того времени. Во-вторых – дать наравне с текстом обилие иллюстративного материала: проектов, строек, репортажей, портретов. Особенное внимание уделяется снимкам архитекторов, поскольку те, в отличие от писателей, ученых, политиков, предпринимателей, за малым исключением не известны казанцам.

У книги две части. В первой дается историческое изложение темы, построенное хронологически – по десятилетиям. Во второй заостряется внимание на нескольких конкретных объектах. Одни из которых претендуют на роль ключевых пунктов местного зодчества. Другие – скорее знаковые. Будущим исследователям местной архитектуры работа может оказаться полезной как хрестоматийный путеводитель.

Но взявшего в руки книгу хочу предупредить. Развитие архитектуры описываемого периода шло неровно. Наряду с длительными затишьями и застоями были безусловные всплески. Соответственно к последним – а это 30-е и 50-е годы – проявлено большее любопытство автора. Тем более что уже нет очевидцев, могущих пролить свет на атмосферу архитектурной жизни Казани отдаленных десятилетий, – с одной стороны. А с другой – именно о них есть уникальные свидетельства в архивных документах, сохраненных, к счастью, «железной» бюрократией советской поры. И отложившиеся в ценнейших материалах тогдашней малочисленной прессы, не ведавшей еще разгула современной журналистики. Но если читатель не найдет в книге какой-то известной ему фамилии или какого-то известного здания – например, кинотеатра «Победа», – ну что ж! Перед вами не справочник и не реестр.

Зато объектам, попавшим в книгу, уделено повышенное внимание <…>

Перед Преуведомлением – посвящение:  «30-летию памяти отца и 80-летию корпорации архитекторов Татарии/Татарстана посвящается».

На пятой странице – снимок из семейного альбома: П.А. Саначин с маленьким сыном у дома №6 на Крутом переулке, сделанный в 1953 году.

Об отце Сергей Павлович обещал написать отдельную книгу, здесь он рассказывает о его проектах не более чем об остальных, подчеркивая, что над многими  из них Павел Алексеевич Саначин работал с другими архитекторами, чаще всего с Георгием Ивановичем Солдатовым. В книге они называются:

–   жилые дома военного завода №230, потом  «Электроприбор» по улице Дзержинского, №27 (1953),  Мелькомбината по улице Декабристов, 183 (1952-1954), завода «Теплокотроль»  по улице Павлюхина, 85 (1954); Татарского обкома КПСС по улице Горького, 21а (1952);

– комплекс зданий Казанского ветеринарного института им. Н. Баумана (Сибирский тракт, 1951-1956);

– Дворец культуры им. Кирова (ул. Павлюхина, 81, 1955 ?);

– комплекс Республиканской сельскохозяйственной и промышленной выставки (Оренбургский тракт, 8, 1954-1957);

– проект Дома Советов на  площади Свободы (1953). 

Административное здание «Казэнерго по улице Пушкина, 1/55 (1949) –  это его совместная работа с архитектором Искандером Абдрахмановичем Валеевым.

Второе посвящение – дань уважения коллегам, в далеком 1934 году создавшим Татарский филиал Союза Советских Архитекторов СССР из 19 человек под председательством главного инженера Горкомхоза Г.П. Баранникова. Автор рассказывает и о других объединениях архитекторов, но об этом говорит особо. Одной из задач новой организации стало непосредственное влияние на качество проектных разработок – все они проходили процедуру коллективного обсуждения в Союзе.

Интересная деталь: при рассмотрении проектов зданий резолюцию на утверждение подписывал не Главный городской архитектор Д.М. Федоров, а Д.М. Федоров, председатель Архитектурного Совета (когда он проводил заседания).

Творческая организация проводила также выставки, отчеты отдельных архитекторов, была организатором социалистического соревнования (как было без этого в те годы?) и даже занималась благотворительностью.

Сергей Павлович с болью говорил, что сегодняшний Союз архитекторов растерял все эти традиции. В Доме архитекторов на улице Горького не только текут крыши – здесь умерла жизнь. И яркое подтверждение этого – организация проигнорировала юбилей  создания Татарского филиала Союза Советских Архитекторов СССР.

И последнее, о чем нельзя не сказать, представляя книгу Сергея Саначина. На обложке написано – «Экскурс в архитектурную жизнь советской Казани». Это так, но рамки повествования выходят далеко за рамки чисто архитектурных подробностей. Во многом это история Казани. Здесь можно найти, например, рассказ о том, как в городе уничтожались храмы, как из архитекторов делали «врагов народа», как в кабинетах чиновников придумывались «гениальные проекты», например, засыпки протоки «Булак».

Вы найдете фото памятника «Освобожденный труд» – рабочий на постаменте памятника императору Александру II у городского музея,  увидите, каким был первый памятник Муллануру Вахитову, прочитаете первый список памятников казанского зодчества, стоящих на учете Музейного Отдела Глав Науки РСФСР, составленный под руководством В.В. Егерева.

Кстати, на презентации Сергей Павлович рассказал, откуда название большого здания бывшего Гостиного двора, где сейчас Национальный музей РТ. Оказывается, действительно, бегемот – из известной песенки. А процитировал ее на одном из совещаний Альфред Карлович Лепа, первый секретарь Татарского обкома ВКП(б), кстати, кандидат в члены Центрального комитета партии, расстрелянный  как «враг народа» в мае 1938 года.

«Казанские истории» опубликовали с разрешения автора очерк Булата Султанбекова «Альфред Лепа. Расстрелян по сталинскому списку» из первой книги «Татарстан. ХХ век. Личности, события, документы»  (Казань, Тарих, 2003). Альфред Лепа. Расстрелян по сталинскому списку

Приведу большую цитату из очерка Сергея Саначина «30-е годы». Она того стоит.

Но наступившие 30-е годы стали годами изощренного вандализма по отношению к храмовой архитектуре. Делалось это, естественно, «руками» народа. Повсеместно – в воинских частях, на фабриках, складах, обозах, в страхкассах, ЖАКТах – принимались вызовы, присоединялись к требованиям, рождались наказы закрыть или передать под культурные очаги эти «божьи крепости», а колокола передать в фонд тракторизации. Пролонгирующий требование ЦК ВКП(б) писк ТатЦИКа (1930 г.) в сторону местных органов с указанием в недельный срок вернуть церкви и мечети в пользование верующих заглушался песнями местного «Союза воинствующих безбожников»: «Долой, долой монахов, / раввинов и попов! / Мы на небо залезем, / разгоним всех богов», лозунгами их Всетатарского съезда и митинга на пл. Свободы (07.02.1930). Изощрялась и пресса. «Оставим богов без жилплощади!». «Сотни тысяч дефицитного металла висят без дела». «Минареты, аляповатые колокольни, тучные кирпичные тела церквей» обвинялись в том, что они... видны из окон мастерской. Собранное К.М. – тружеником «Красной Татарии» – в курилке обувной фабрики «Спартак» «подавляющее большинство голосов было подано за закрытие церквей. – Не забудьте, товарищи, мечети, – говорят татары. – И синагогу, – евреи...». Были моменты, когда, как писала газета, «каждый день с церковных колоколен с глухим, надтреснутым звоном падали на землю колокола», эти – «сотни тысяч дефицитного металла, висящие без дела». Да что колокола, валили сами колокольни и храмы. Наиболее крепкие взрывал полк Латышских стрелков. На Вознесенской улице (ныне – ул. Островского) заработала мастерская по собиранию золота с позолот икон и иконостасов.

Война с храмовой архитектурой продолжалась несколько лет. К 1932 году разобрали 12 из 52 церквей. Последним в 1936 году был взорван Воскресенский собор (июль).

А что задумывалось взамен? Участок Владимирского собора планировался под Дом Промышленности, реализовавшийся в виде 3-го Дома Специалистов (ул. Московская, 23/24, арх. Вик.А. Дубровин). Дому же Промышленности передан участок церкви Николы Вешнякова (ул. Островского, 1/6). Территорию Федоровского монастыря передали Управлению милиции под постройку огромного жилого дома работников углрозыска, милиции и собачника. Но проект «не освоили», и на полвека здесь прописался базар, пока не уступил место Ленинскому мемориалу (ул. Пушкина, 86). Территорию Казанского Богородицкого женского монастыря отдали для будущей Кинофабрики «Востоккино» ив 1935 году на месте сегодняшних трех «хрущевок», но вдоль улицы Б. Красной был даже составлен проект общежития артистов. В 1932 году в монастыре начали сооружение съемочного павильона, постройку фотолаборатории, разобрали летний и зимний храмы. В звуковом ателье запроектировали. «Колхозник» стала Духосошественская церковь (ул. Т. Минуллина, 21). Здание церкви Московских Чудотворцев в том же году было куплено заводом №124 им. Серго Орджоникидзе (впоследствии №22 и КАПО им. С.П. Горбунова) под свои нужды. Церковь Лошкинской богадельни (ул. Япеева, 2) приспособлена под мастерские ФЗУ Швейторга. «Разгулялся» Клуб Меховщиков: сначала занял мечеть №11 (ул. Кызыл Татарстан, 20), а потом – место Екатерининско– Борисоглебской церкви (ул. Г. Тукая, 91).

Горькую участь храмов продолжали разделять памятники. 13 лет после декрета Совнаркома РСФСР о снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, «просидел» в центре Казани один из лучших в истории города памятник министру юстиции при Александре I. Но в 1931 году «Советское правительство низложило Державина с литературного трона и швырнуло «отца русских поэтов», последнего дворянина Казани с пьедестала на мостовую», – писала та же «Красная Татария». Разбитый памятник увезли на переплавку в трампарк им. Н. Ершова, где он воплотился в образе бронзовых вкладышей для букс.

Но были и «везунчики». На волоске от своего исчезновения оказался и один из «охраняемых» государством памятников искусства – Памятник Содружества народов (в разное время именовавшийся еще и как Памятник убиенным воинам Ивана Грозного, Памятник победы над татарами, Памятник взятия Казани и т.д.). <…>

Благодаря В.В. Егереву и его единомышленникам памятник выжил.

Еще более повезло Варваринской церкви и усадьбе Боратынских – снести их были не просто намерения, но уже изготовлены проекты для их заменителей. Храм, впрочем, уже не был церковью – участок использовался клубом и столовой трампарка. Но проект КИИКСа лопнул. Храм же И флигель СХИ уцелели.

Схожая история случилась с бывшей усадьбой Боратынских (ул. Горького, 25/28). Здесь тоже уже был изготовлен в 1938 году проект 5-этажного жилого дома профессорско-преподавательского состава КХТИ (арх. И.А. Валеев /илл. 2/). Дом был буквой «Г» в плане – вдоль улиц Комлева (ныне – ул. Муштари) и Б. Галактионовской (ныне – ул. Горького) /илл. 3,4/. На 1-м этаже должен был быть магазин Союзтекстильторга.

Однако и здесь все уцелело, стройка не началась. А КХТИ на следующий год построил собственный дом на улице Достоевского (№79 а, арх. И.Е. Чернядьев).

На волоске от исчезновения оказалась и Сенная мечеть. Здесь, на углу улиц Татарстан и Кирова Льнокомбинат затеял строительство огромного эклектичной наружности углового жилого дома, превышающего объемом противоположный «Татваленок» (арх. М.А. Доспехов, Вик.А. Дубровин, 1938).

Дом буквально упирался в мечеть. А на полное развитие должен был простираться далеко по ул. Кирова с перекрытием Сенной улицы (ныне – ул. Парижской Коммуны). В 1939 году даже приступили к строительству, но...

По облику жилого дома, реализованного в натуре (ул. Татарстан, 16), отчетливо видно, что это недострой чего-то.

Здесь можно заметить, что проект породил крупный конфликт между заказчиком и Главным городским архитектором. И.Е. Чернядьев настойчиво требовал не менее 6 этажей высоты дома. А проектанты по требованию Льнокомбината сделали всего 5 и 6-й декоративный. Дошло до жалобы заказчика в Совнарком ТАССР. Как бы то ни было, но на следующий год И.Е. Чернядьев уходит со своего поста.

На волоске повис и католический костел. На утвержденном генплане (арх. Вс.А. Дубровин) упомянутого ранее городка Казмединститута/, размахнувшегося на полквартала, видно, что и он подлежал сносу (ул. Толстого, 17/30).

В порыве превращения Казани в новый социалистический город готовы были смести почти все ее архитектурное наследие. От старого думали оставить только двух «немых свидетелей генеральной перестройки: лирическую башню Сююмбеки и упрямые географические термины – «55°47' северной широты и 18°47' восточной долготы», в виде колокольни Воскресенского собора. Пострадали даже названия садов: сад Черное Озеро стал садом им. Дзержинского, Державинский сад – садом им. Пугачева, Лецкой (или – Лядской) сад – садом Галактионовским, сад Андреевского – садом им. К. Цеткин. Попутно пострадал даже... Н.Э. Бауман: недавно названная его именем улица на некоторое время стала улицей Коминтерна.

Эти же годы великих репрессий не обошли стороной и казанских архитекторов. Уже 23 декабря 1930 года в своей квартире – в снесенном в начале XXI века доме №63 по Б. Красной – был арестован известный родоначальник казанского модерна, профессор по кафедре гражданской архитектуры КИИКСа, Герой труда за 25-летнюю службу по Наркомпросу, а в это время еще и архитектор завода №40 К.С. Олешкевич. Ему вменялась принадлежность к ТАИ (Татарская ассоциация инженеров), якобы связанной с разоблаченной и 8 декабря приговоренной в Москве к массовому расстрелу контрреволюционной организации «Союз инженерных организаций», она же – «промпартия» профессора Рамзина Л.К. и др. Обвинен Константин Савинович во вредительстве, выражавшемся в «затрате средств на ненужную отделку зданий» (это были карнизы, штукатурка цоколей, балконы, расшивка швов и т.п.) завода №40 (бывший Казенный пороховой завод) и в «неправильной подготовке кадров в КИИКСе с целью срыва подготовки этих кадров».

1 июня 1937 года был арестован и приговорен к 10 годам ИТР (исправительно-трудовых работ) как «участник к/р троцкистской террористической организации» доцент КИИКСа, строитель Дома Печати, бывший преподаватель Художественно-Технологического института, бывший главный инженер УНР №2 Татстройтреста и фабрики «Кинопленка-8», а затем главный архитектор мастерской Волгопромстроя И.А. Батанов. Иван Андреевич «прибрал к своим грязным лапам крупнейшие участки архитектурной работы», посмел разрешить переделку эскизнотехнического проекта Татарского оперного театра (от этого скандального проекта отказались все другие мастерские в Казани), составленного московскими архитекторами, задерживал выполнение и других проектов. Теперь уж не обошлось без хорошо знакомых «враг народа», «фашистский выродок», «троцкист», «японо-немецкий шпион». Его «приспешники, угодники и подхалимы» архитекторы (Н.А. Баталов, Грязев, А.И. Фомина, К.И. Могут) кто исчез, кто остался пребывать в страхе. «Гнилой либерализм по отношению к врагу народа» проявили А.М. Власов, И.А. Валеев, И.Я. Медведь, по ним «вынесено решение» – выговор. Вообще в области проектирования «пользуясь идиотской беспечностью руководителей, безнаказанно орудуют враги и жулики». Авторы приведенных цитат – их тоже нельзя забывать! – председатель ТОССА М.А. Поспехов и автор «Красной Татарии» (01.07.1937) И. Ефремов.

В том же году в обойме актива Горсовета был арестован и два с лишним года – пока с него не были сняты обвинения в антисоветской агитации – кочевал по казанским тюрьмам главный инженер Горкомхоза Казгорисполкома, «саботажник и вредитель» Григорий Петрович Баранников – первый председатель Татарского филиала Союза Советских Архитекторов, фактический создатель и лидер Архитектурного Совета Казани, куратор разработки проектов перепланировки Казани. На вечном крючке содержались в КИИКСе «нужные, к сожалению», ценные профи, «выходцы из чуждой среды» В.В. Егерев («будто бы наш человек», но «у него всегда ехидная улыбка») и П.Т. Сперанский, автор, между прочим, проекта нашумевших горсоветовских дач (ныне – санаторий «Ливадия»), ставших одним из поводов к аресту руководства города.

После снятия в 1939 году с поста Главного городского архитектора и устройства на работу в контору «Татпроект» в болезненном ожидании прихода за ним находился Д.М. Федоров. Директор конторы Узбек Гибадович Алпаров рассказывал автору этих строк, что, когда в мастерскую топали не в одиночку заказчики, Дмитрий Михайлович нередко прятался в стенные шкафы.

 Хочу обратить внимание на одну ремарку автора из Предуведомления. Сергей Саначин пишет о том, что приверженность к четкой фактологии не может мешать исследователю составлять свои субъективные заключения. Тем более в такой сфере - требующей для объективного взгляда на нее порядочного временного удаления, как архитектура.

Сергея Павловича нельзя назвать бесстрастным исследователем. Порой он бывает резок в оценках. Однако для меня это человек, который при любых обстоятельства точен в фактуре.

В разговоре о казанской старине у нас много эмоциональных перехлестов, об истории порой говорится со своей личной колокольни, приговоры выносятся без особых доказательств.

Сергей Саначин в последнее время пошатнул в своих публикациях немало авторитетов и растиражированных исторических фактов. К  «разрушителям мифов» очень часто относятся с предубеждением. Популярные истории потому и мифы, что живут столетиями.

Так вот Сергей Павлович не воспринимается таким разрушителем. Его точка зрения лишь расширяет угол нашего зрения, заставляя нас смотреть на историю не как на плоскость, а как на объем.

И еще - он всегда доказателен. И этим силен.

Краеведческая литература получила не просто пополнение. Мы имеем в книге Сергея Саначина надежный источник, важность которого сегодня трудно переоценить еще и потому, что начинается регистрация памятников культурного наследия советского периода нашей истории. Об этом сказала в своем выступлении на презентации Фарида Забирова.

 Фото с презентации Михаила Соколова