Петр Сперанский, художник и архитектор

Любовь Агеева

09 октября 2023 года

11 октября Комиссия по мемориальным доскам при Министерстве культуры РТ рассмотрит вопрос об увековечении памяти художника Петра Сперанского, которого по праву называют архитектором татарского театра. 

Петр Тихонович Сенников, вошедший в историю изобразительного искусства под фамилией СПЕРАНСКИЙ, родился в Казани.

Портрет Петра Сперанского. 1952 год

Подробностей о его семье я не нашла. Сохранилось только фото его матери - Марии Сенниковой.

В 1908-1914 годах Петр учился в Казанском художественном училище (ученик Н. Фешина и П. Бенькова). Его студенческая работа ― оформление спектакля «Лес» по А.Н. Островскому в Алафузовском театре ― была высоко оценена П. Беньковым. Во время учебы попробовал себя как актер в этом же спектакле. По данным искусствоведа М. Ильиной, написавшей статью для «Татарской энциклопедии», он окончил драматическую студию. Какую, она не указала.

 Петр в молодости, возможно, в какой-то роли 

 Сперанский (Сенников) Петр Тихонович (20.12.1890, Казань ― 13.12.1964, Казань), театральный художник, живописец, архитектор, педагог, заслуженный деятель искусств ТАССР (1940) и РСФСР (1945), народный художник ТАССР (1949). 

В 1915 году Павел Беньков пригласил своего ученика в Казанский городской театр на должность помощника декоратора (антреприза П.И. Пономарева). Там в это время шли и драматические спектакли, и оперные постановки. В оперной труппе вместе с Беньковым Сперанский работал над оформлением опер «Руслан и Людмила», «Садко» и «Аида». В начале 1916 года решился на самостоятельную работу.

 В Художественном училище. Студент Петр Сперанский на стуле

В сезоне 1917/1918 с его декорациями выходят спектакли «Богема», «Снегурочка», «Фауст», Кармен». Однако его первой полностью самостоятельной работой называется «Демон» А.Г. Рубинштейна, поставленный в 1918 году, где он поразил зрителей эффектом световоздушной грозы.

Параллельно в 1915-1917 годах Сперанский оформлял спектакли татарской труппы «Сайяр».

В 1919 году здание городского театра на Театральной площади сгорело, и обе труппы остались без декораций, костюмов и реквизита. Оперные спектакли пришлось перенести в Новый театр (ныне здание Тинчуринского театра на ул. Горького), а драму ― в запущенное помещение Большого драматического театра на Проломной улице. Постановки обеих трупп в эти годы, по сути, не имели полноценного художественного оформления, шли, как правило, всего 2-3 раза, а потому художника-постановщика не требовалось. И, возможно, именно поэтому Сперанский решил пополнить свои знания ― в 1920 году он поступил в Казанский государственный художественно-технологический институт (Высшие художественно-технические мастерские), на факультет архитектуры гражданских и специальных сооружений. Работая на малых сценах, он испытывал большие трудности, не имея возможности создать полноценные декорации чисто художественными средствами. Знания архитектуры помогли ему в дальнейшем «увеличивать» пространство сцены.

Документ о профессии архитектора Сперанский получил в 1923 году. В это время, с 1922 года, он уже работал художником Первого показательного драматического татарского театра имени Красного Октября, созданного на основе труппы «Сайяр» (ныне Татарский академический театр им. Г. Камала). В 1925 году стал его главным художником.

Снимок в молодости: Петр Сперанский слева

Театру тогда передали здание бывшего Купеческого клуба (угол нынешних улиц Островского и Наджми, ныне ТЮЗ), в котором с 1917 года располагался Дом татарской культуры. Здание внутри было основательно перестроено. В нем существенно расширили сцену, оборудовали артистические уборные. По данным архитектора С. Саначина, Сперанский имел отношение к этой реконструкции. Мавританские мотивы в фойе ― верхнем и нижнем ― предложены именно им.

Сперанский работал в этом театре с перерывами до 1947 (?) года, оформил свыше 150 постановок, в том числе легендарные спектакли «Голубая шаль», «Галиябану», «Хожа Насретдин (3 постановки – 1940, 1952, 1957), «Идегей» (был и художником по костюмам).

Вошли в историю татарского музыкального искусства премьеры двух первых опер ― «Сания» и «Эшче» («Рабочий»), где он был художником (авторская группа: музыка ― С. Габяши, Г. Альмухаметов и В. Виноградов, дирижер ― А. Литвинов), поставленные соответственно в 1925 и 1930 годах.

Свои декорации к некоторым спектаклям художник строил на принципах конструктивизма. В конце 20-х годов художник ввел в отдельные спектакли «натуральное» оформление. Так, в спектакле по драме М. Файзи «Галиябану» на сцене были установлены настоящие деревья, в театр была привезена настоящая солома, в зрительный зал со сцены слетали живые куры.

Архитектурное образование наложило видимый отпечаток на почерк художника. Как пишет в своей книге «Художники Татарии» А. Файнберг, это проявилось в спектакле «Разлом», поставленном в 1928 году по пьесе Б. Лавренева, в центре сцены на вращающемся круге была установлена башня корабля с орудиями. Действие разворачивалось в интерьере башни. «Оформление сцены энергично выражало революционный пафос пьесы, придавало происходящим событиям монументальную значительность».

Во многих источниках указывается, что Сперанский был главным художником Большого драматического театра (ныне Казанский академический русский Большой драматический театр им. В.И. Качалова), однако официального подтверждения этому нет. Нет упоминания его имени и в истории этого театра, написанной И. Ингваром и И. Иляловой («Русский театр в Казани», Казань, 1991). Что, впрочем, норма. Как правило, историки театров пишут в основном о режиссерах и актерах, но никак о художниках.

Но есть два факта, которые мне сообщил руководитель музея Качаловского театра Роман Копылов. Во-первых, о наличие в фондах музея двух эскизов Сперанского к спектаклю «Борис Годунов», датированных 1924 годом. Возможно, два сезона ― 1924/1925 и 1925/1926, а возможно, один, он все-таки работал в театре или, может быть, просто ставил спектакли.

Это было трудное время для театра: труппа была в серьезном творческом кризисе. Это мог зафиксировать, приехав в Казань, нарком просвещения А.В. Луначарский. По сути, театра не было ― здание сдавалось в аренду. Например, в сезоне 1924/1925 зимой казанцы могли смотреть на его сцене спектакли филиала московского Русского драматического театра (бывший театр Корша). Это заставило обратить внимание на судьбу театра прессу, Татпрофсовета и профсоюза «Рабис». Театр перевели на содержание Татнаркомпроса. Усилиями Главполитпросвета была собрана сильная по составу труппа, разработан репертуар. В театр пришел новый главный режиссер ― Л.Ф. Лазарев.

В книге «Русский театр в Казани» называются спектакли, которые шли в эти два сезона на сцене Большого драматического театра (после приезда Луначарского он стал носить его имя). Спектакля «Борис Годунов» в этом списке нет. Но есть рецензия в газете «Красная Татария» о спектакле «Мандат», поставленном Л. Лазаревым (3 февраля 1926 г.), в котором Сперанский называется как художник-постановщик. Это во-вторых.

Рецензент писал, что спектакль был «невероятно смешной, яркий, озорной». Приведу цитату по книге И. Ингвара и И. Иляловой:

«Вращаясь на специально изготовленном для спектакля круге, спектакль напоминал ярморочную, балаганную карусель. Раскручиваясь с каждой сценой все стремительнее, он двигался неудержимо к своей апогею и, превращаясь в трагифарсе, рушил и разваливал головокружительную аферу, построенную на слепой и нелепой мечте, ― на фальшивом мандате».

Кто придумал этот круг ― художник (а это мог быть только Сперанский) или режиссер-постановщик, из цитаты не видно. Но скорее всего художник, имеющий навыки архитектора.

С нового сезона в театре был уже новый художник – Н.Н. Медовщиков.

В списке спектаклей, где Сперанский выступал художником-постановщиком, «Борис Годунов» датируется 1929 годом. Это могла быть оперная постановка, поскольку рядом с названием спектакля имя композитора – М. Мусоргский. Но в перечне постановок казанской оперной труппы, составленном Георгием Кантором (книга «Казань. Музыка. XX век», Казань, 2007), «Борис Годунов встречается до революции только один раз – в 1899 году.

Тот же Кантор пишет, что профессиональной оперной труппы с 1922 по 1930 год в Казани не было, музыкальные постановки случались, но силами преподавателей и студентов Музыкального техникума, благодаря его директору Александру Литвинову. И в списке этих спектаклей, который он приводит, «Бориса Годунова нет.

Загадка, однако… Исследователям истории казанского театра есть над чем подумать.

Точно ясно, что в 1926 году Сперанский ушел из театра. Не конкретного, а вообще. Он вернулся к педагогической деятельности, которую начал в 1921 году, когда в Казанском кожевенном техникуме преподавал графику (продолжал работать там до 1931 года). С 1926 по 1930 год он ― преподаватель графики в Казанском художественно-педагогическом техникуме.

С этого времени любую работу Петр Тихонович совмещал с преподавательской. В 1931-1941 годах ― старший преподаватель на кафедре архитектуры Казанского института коммунального строительства (с 1932 ― Казанский институт инженеров коммунального строительства им. Горького ― КИИГС), в 1945-1947, 1956-1964 годах ― преподаватель театральной живописи и композиции Казанского художественного училища. В 1948-1961 годах по совместительству он вел дипломное проектирование на кафедре архитектуры в КИИГСе. В 1956 году был избран на должность доцента кафедры начертательной геометрии и графики Казанского института инженеров-строителей нефтяной промышленности (так назывался КИИКС в 1952-1957 гг., ныне Казанский государственный архитектурно-строительный университет ― КГАСУ).

И всё это время занимался проектированием. Он был первопроходцем во многих областях архитектуры. По сведениям Сергея Саначина, по его проектам строились в Казани многоэтажные дома ― такими тогда считались пятиэтажки. Он же первым начал работать по государственной программе о надстройке имеющихся зданий, которая была принята для того, чтобы город не разрастался вширь, что позволяло экономить на прокладке дорогих коммуникаций. В этом направлении главное творение Петра Сперанского ― Дом специалистов, прозванный Бегемотом, то есть историческое здание Гостиного двора с двумя надстроенными этажами (в наше время у главного здания Национального музей РТ два этажа ― верх был снесен при его восстановлении после пожара). выполнил проект гигантской водной станции, затопленной после запуска Куйбышевского водохранилища.

По его проектам здание бывшей Ксенинской гимназии было приспособлено для Казанского филиала Академии наук СССР (1950), построены Мергасовский дом в стиле модерна (ул. Наджми, 19/18), стадионы «Динамо» и «Трудовые резервы».

Стадион «Динамо» (1935) ― автор проекта Петр Сперанский у макета будущего стадиона

С начала 1920-х годов Сперанский включился в работу по осуществлению плана монументальной пропаганды в Казани. Он создал проект первого памятника Муллануру Вахитову на Юнусовской площади (ныне не существует), эскизы монументальных росписей для Красноармейского дворца (ныне Ратуша). Фонтан «Владыкой мира будет труд» в сквере у Сенного базара (на улице Московской), памятник рыбаку в сквере на улице Клары Цеткин ― тоже работы Петра Сперанского.

Петр Сперанский у фонтана в саду Рыбака (Кировский район). В нынешнем году фонтан и памятник в нем восстановили

В 1939 году художник оформил павильон ТАССР на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве. Ему принадлежат росписи плафона в фойе Татарского академического театра (1941), где он использовал мотивы татарского орнамента (театр тогда работал в здании на улице Горького, где сейчас Тинчуринский театр.
Но в театр Петр Тихонович еще вернется. И это будет более успешный для него период его творческой жизни.

В 1939 году в Казани открылся Татарский оперный театр. Он пришел в него в уже в 1940 году, в июне, и сразу стал главным художником. В его постановке шли все спектакли русской оперной классики: «Иван Сусанин» М.И. Глинки ― 1949, «Князь Игорь» А.П. Бородина, «Майская ночь» Н.А. Римского-Корсакова, «Семья Тараса» Д.Б. Кабалевского ― 1952, «Чародейка» П.И. Чайковского ― 1958, «Спящая красавица» П.И. Чайковского ― 1959, современные оперы: «Семья Тараса» Д.Б. Кабалевского ― 1952; «В бурю» Т.Н. Хренникова ― 1954.

Опера "Пиковая дама" Петра Чайковского. 1947 год

Опера Дмитрия Кабалевского "Семья Тараса". 1952 год

В афише всегда была оперы зарубежных композиторов: «Кармен» Ж. Бизе, «Тоска» Дж. Пуччини ― 1951; «Трубадур» Дж. Верди – 1952, «Фауст». Ш. Гуно ― 1960, «Бал-маскарад» Дж. Верди ― 1962, «Виндзорские проказницы» О. Николаи ― 1963.

Всесоюзную известность получил спектакль «Король Лир» (постановка 1945 г.), художественное решение которого сочетало черты модерна и средневековой эстетики. в оформлении Сперанского. Художественно-декорационная работа Петра Тихоновича в этом спектакле считается достоянием татарской культуры, достижение всего советского театрального искусства.

Особенно заметный след в художественной жизни Татарии оставили его декорации в операх и балетах на татарские темы: «Кисек баш» («Отрубленная голова») Р. Губайдуллина (1948), «Шурале» Ф. Яруллина (1954, 1957), «Алтые тарак» («Золотой гребень») А. Бакирова (1957). С его оформлением шли все оперы композитора Назиба Жиганова: «Качкын» (постановки 1944, 1952, 1964), «Алтынчеч» (1941, 1943, 1960), «Ильдар» (1942, 1947), «Тюляк» (1945), «Намус» («Честь»), «Муса Джалиль» (1956), балет «Зюгра» (1946), а также балет Фарида Яруллина «Шурале» (1957). Как писали рецензенты, эти спектакли поразили величественными крепостями из циклопических бревен, таинственной лесной глухоманью, раздольем долин, эпическим размахом, зачаровали подлинностью воссоздания атмосферы древних легенд.

Опера "Качкын" Назиба Жиганова. 1939 год

Заключительная сцена оперы "Алтынчеч" Назиба Жиганова. 1952 год

Как вспоминала его жена, Любовь Сперанская-Штейн, Петр Тихонович мог создать такие декорации, что маленькая сцена превращалась в бескрайнюю пустыню или в огромный величественный зал древнего храма с уходящими вверх и в глубину лесами колонн.

Сперанский работал в театре оперы и балета до 1964 года. Всего в течение долгой и активной творческой жизни Сперанский оформил в театрах Казани десятки спектаклей (по разным источникам – от 200 до 400).

Художник был участником многих выставок: республиканских (с 1921); 8-й выставки Ассоциации художников революционной России «Жизнь и быт народов СССР» (Ленинград, 1926), экспозиции изобразительного искусства ТАССР в дни Декады татарского искусства и литературы (Москва, 1957); зональных – театральных художников Поволжья (1960), «Большая Волга» (Куйбышев, 1964); всероссийских – произведений художников театра и кино (Москва, 1956); работ художников театра оперы и балета (Москва, 1964); всесоюзных – посвященных 40-летию Великой Октябрьской революции (Москва, 1957–1958); работ художников театра, кино и телевидения (Москва, 1967). Его персональные выставки работали в Казани в1947, 1961, 1975–1976 годах, в Москве в 1960 году.

Нельзя не отметить две экспозиции, посвященные его творчеству, в Национальной художественной галерее «Хазинэ». К сожалению, нам не дано увидеть спектаклей, оформленных Сперанским, но в 2010 и 2023 годах у казанцев была возможность посмотреть его зарисовки и проекты декораций, костюмы, созданные по его эскизам.

Могу предложить вниманию читателей в качестве иллюстрации несколько эскизов костюмов к первой постановке Татарского оперного театра «Качкын» на музыку Назиба Жиганова. Они хранятся в фондах Музея-квартиры композитора.

Сперанский был автором лирических пейзажей (акварель, темпера) с видами Кавказа, Крыма, волжских берегов, уголков Казани («Озеро Рица», 1953; «Гагры. Парк», 1953; «Новый Булак», «Ночной порт», оба – 1959; «Берег Волги. Камни», 1961; «Вид на Волгу», 1964).

Неотъемлемой частью его творческого наследия являются два альбома «Татарский народный орнамент» (выпуск 1 ― 1948; выпуск 2 ― 1953), в которых многоликое пестрое народное узорочье представлено в наиболее характерных образцах. Это результат его собирательской и исследовательской работы. Художник проявлял настойчивый интерес к фольклору, изучал наследие древних Булгар, ездил по районам Татарии, где сохранилось народное декоративно-прикладное искусство.

В течение двадцати последних лет жизни Сперанский был педагогом театрального отделения Казанского художественного училища, через его мастерскую прошло около двухсот учеников. Наиболее известным является А. Нагаев, начавший свою творческую деятельность в Татарском театре оперы и балета имени М. Джалиля при Сперанском, в 1964 году ставший главным художником театра.

Петр Тихонович Сперанским был одним из основателей и членом Татарской Ассоциации художников революционной России (ТатАХР, 1923), членом Союза архитекторов СССР с 1935 года, членом Союза художников СССР с 1936 года, одним из основателей и членом Союза художников ТАССР, а также членом Всесоюзного театрального общества с 1945 года.

Художник был награжден двумя орденами «Знак Почёта» и орденом Трудового Красного Знамени.

Петр Сперанский похоронен на Центральной аллее Арского кладбища, с левой стороны. В 2010 году рядом погребли его жену ― Любовь Сперанскую.

В Казани живет его внучка ― Сперанская Наталья Владимировна, дочь его сына Владимира в браке с Зинаидой Васильевной, и Анастасия Абрамова, правнучка художника.

Владимир, сын Петра Сперанского, тоже похоронен на Арском кладбище

Мать и дочь закончили детскую художественную школу №1, которая когда-то была организована при поддержке Петра Сперанского.

Наталья Владимировна и Анастасия на открытии выставки в галерее "Хазинэ", 2023 год

Внучка с художественно-архитектурной деятельностью никак не связана, она руководит бюро «Русфонда» в Татарстане (фонд, который помогает тяжело больным детям). А правнучка в некоторой степени пошла по стопам прадедушки ― она дизайнер интерьера объектов туристической сферы, иногда занимается дизайном одежды ― создает модные образы, как некогда прадедушка, когда работал над эскизами костюмов для театра. «Она ― просто реинкарнация дедушки», ― так сказала о Насте на открытии выставки в «Хазинэ» в марте нынешнего года. Именно Наталья Владимировна и ее дочь Анастасия стали мотором кампании по установке мемориальной доски.

Практика показывает, что родственники очень часто становятся инициаторами увековечения знаменитых людей. Сегодня ситуация существенно меняется, поскольку республиканская Комиссия по увековечению памяти выдающихся личностей и знаменательных событий в республике, которой руководит вице-премьером Л. Фазлеевой, переходит от одиночных инициатив к планомерной работе по увековечению выдающихся людей, имеющих большие заслуги перед государством и обществом.

В среду, 11 октября Комиссия по мемориальным доскам при Министерстве культуры РТ рассмотрит вопрос о мемориальной доске памяти театрального художника Петра Сперанского, которого по праву называют архитектором татарского театра. Ранее необходимость такой комиссии поддержала Комиссия по увековечению памяти выдающихся личностей и знаменательных событий в Республике Татарстан. В поддержку такой формы увековечения заслуг Петра Тихоновича высказались 20 известных деятелей культуры – художников и театральных работников.

На какое-то время дело застопорилось из-за того, что не нашлось документального подтверждения о том, что Сперанский жил в доме №54 по улице Карла Маркса. Как сказала мне Настя, члены обоих комиссий получили необходимые уточнения. Как оказалось, архивных документов о жителях этого дома на момент жизни в нем Сперанского не существует вообще ― архив утерян. Но нашлись его соседи, которые подтвердили, он тут точно жил. А после его смерти это была квартира его сына ― Владимира Петровича Сперанского (1939-1985), отца Натальи Владимировны и деда Анастасии.

Семья Сперанских жила на первом этаже, и мемориальная доска будет укреплена между двух окон их квартиры. Проект доски и скульптурного портрета принадлежит молодому художнику Фаниль Валиуллин, который успешно работает в жанре мемориального барельефа.

Работая над этим очерком, я встретилась с тем, что в существующих источниках, которые я нашла сети, есть противоречия в фактах и разнобой в датах. Пыталась, как в таких случаях рекомендуется, найти третьи источники, чтобы оказаться ближе к истине.

К сожалению, с двумя книгами о Сперанском познакомиться не смогла. Ее авторы: Лариса Донина, старший научный сотрудник Института истории имени Ш. Марджани АН РТ, которая в 2020 году издала альбом-каталог «П.Т. Сперанский, Л.Л.Сперанская-Штейн. От эскиза к спектаклю», и Рауза Султанова, заведующая отделом изобразительного и декоративного искусства ИЯЛИ имени Г. Ибрагимова АН РТ, выпустившая альбом «Сценография татарского театра: основные этапы, закономерности». 

А когда узнала, что Музей изобразительных искусств РТ планирует издать большой альбом о Сперанском, подумала, что составление научной биографии и анализ творчества художника лучше оставить профессионалам. Над книгой об архитекторе, художнике и «архитекторе» татарского театра расскажут искусствоведы Гузель Валеева-Сулеймановаи Дина Хисамова, директор Казанского художественного училища Ольга Гильмутдинова, архитектор Сергей Саначин и другие авторы, изучавшие его творчество как в театре, так и в архитектуре. Таким образом мы получим полный портрет художника Сперанского. Так что мой очерк – нечто вроде эскиза к нему.

Иллюстрации из разных источников, в том числе: из домашнего архива Натальи Сперанской, с сайта Елены Сунгатовой

 Читайте в «Казанских историях»:

Петр Сперанский: «архитектор» татарского театра