Осколки стекла на долгую память

Любовь Агеева

02 марта 2003 года

В ночь с 20 на 21 августа 1968 года на улицах Праги появились советские танки. На территорию Чехословакии вступили войска пяти государств, объединенных Варшавским Договором: СССР, Болгарии, Венгрии, ГДР и Польши.

Журналист Любовь Агеева побывала в Праге ровно через год.

В составе группы казанских туристов я оказалась в Праге 21 августа 1969 года, когда тысячи людей вышли на центральные улицы города, чтобы выразить протест против пребывания в стране чужих солдат.  

В первом же чехословацком городе, куда мы прибыли 17 августа, я поняла, как далека была от текущих политических событий. В 1967 году у меня родилась дочь, и ничто другое меня в это время не интересовало. О том, что в 1968 году в Прагу вошли наши войска, я, конечно, знала, но и предположить не могла, что через год окажусь в самом эпицентре связанных с этим событий. 

К приветствию в виде сжатого кулака за 9 дней пребывания в стране пришлось привыкнуть. Программой туристической поездки в Чехословакию, в которую меня, тогда молодую маму, отправил муж,  было предусмотрено, что мы прибудем в столицу страны 21 августа. Читай я тогда газеты, смотри телевизор, я бы еще в  Казани подумала о том, что может твориться в Праге в годовщину оккупации.

Правда, в СССР тогда этого слова не произносили. Кстати, я в то время тоже была уверена в необходимости ввода войск. Нас уверяли, что опоздай они на один день - в Чехословакию вошли бы американские войска. Действия руководства страны тогда обсуждать было не принято, и лишь небольшая группа московских правозащитников вышла на Красную площадь, чтобы выразить свой протест. Но об этом я узнала позднее.

Кстати, недавно прочитала в «Новой газете», что арестованная после той демонстрации известная ныне правозащитница Наталья Горбаневская была помещена в Казанскую тюремную психиатрическую больницу.

Наша туристическая группа на поезде доехала до Ужгорода, там мы пересели в автобус, марку которого в Праге, конечно же, знали. Два водителя были местные, ужгородские,  по этому маршруту ездили уже много лет. Рассказывали, что прошлый раз вернулись из поездки с разбитыми стеклами. А года два назад «русские», то есть советские, в Чехословакии были самыми дорогими гостями…

Переехав границу, мы сразу поняли, что положение серьезное. В отеле «Герлах» городка Попрад, где группа провела первую ночь путешествия, в гладильне мы разговорились со служащими, пригласили их к себе. Женщины  были любезны, но приглашение не приняли.

«Придем, -  сказали, -  когда ваши солдаты уйдут домой. Год назад вы в нас стреляли, завтра мы ответим!» -  пообещала на прощанье та, что помоложе.

В блокноте, в котором я вела записи, нахожу интересный факт, на который тогда не обратила особого внимания: вечером в гостинице вдруг погас свет. Нам даже ужинать пришлось в темноте. Привыкшие к таким художествам дома, мы и подумать не могли, что это могло случиться не только по причине аварии. Это было своего рода приветствие советским туристам.

Потом была еще одна приметная встреча. Гуляя по городу Оломоуц, мы увидели нашего солдатика. Молодой парень, услышав русскую речь,  бросился к нам, будто мы были ему родней. Про житье-бытье в чужой стране много не говорил,  заметил только, что в увольнительную их отпускают без оружия, и не побоялся признаться, что не очень-то любит прогулки по городу -  страшновато.

Я нашла очень много снимков в Интернете, рассказывающих о событиях 1968 года в Чехословакии.  Особо хочу выделить ресурс http://reibert.info/useralbums/1401/view.

В основном это снимки солдат и офицеров, как тот, который вы видите вверху. Именно этим парням пришлось в августе 1968 года принять на себя ненависть жителей страны, в которую вошли чужие солдаты.

Первые же чешские города нам понравились. Они поразили европейским комфортом, к которому советские люди в то время были еще не приучены. В магазинах увидели полные прилавки, что для нас тогда было в диковинку. Прекрасное обслуживание, интересные экскурсии - что еще туристу нужно?

О том, что в столице что-то происходит, мы узнали сразу, как въехали в Прагу. По пути к гостинице, которая находилась в самом центре города (по-моему, «Славен»), встречалось все больше народу.

По-моему, это та самая, Вацлавская, площадь, на которой стояла наша гостиница

Наконец автобус уперся в толпу. Наш гид - Карел,  школьный учитель, летом подрабатывающий за счет сносного знания русского языка, вышел из автобуса - узнать, что случилось. Назад вернулся, потирая глаза: «Почему-то плакать хочется», - объяснил.  Глаза у него и в самом деле были мокрые. Это были последствия от слезоточивого газа. Про этот газ мы знали только по книгам и фильмам. Как и про водомёты. Как они работали в толпе на Вацлавской площади,  вживую не видели - вечером по телевизору наблюдали. Струи воды  были такой силы, что людей  сбивало с ног.

Стоять рядом с разъяренной толпой на советском автобусе было опасно, и водитель решил убраться подобру-поздорову.

Снимки 1968 года

Наблюдая за людьми по ходу движения, мы упустили из виду то, что происходило вокруг нашего автобуса. Он вдруг оказался в плотном кольце. Нас, можно сказать, пытались взять на руки, вместе с автобусом. Как мы потом узнали, таким образом был опрокинут автобус туристов из Ленинграда, по счастью, без людей. Видимо, с нами хотели сделать то же самое.

Водитель, к нашему счастью, разгадал эти намерения и  неожиданно для грозного «сопровождения» рванул в другом направлении. Удивительно, как он при этом людей не зацепил.

Уже потом, сидя в уютных номерах пражской гостиницы и запивая остатки страха казанской водкой,  мы узнали, что это был за маневр. Водитель пояснил, что люди, которые управляли толпой, представляли,  куда в чрезвычайных обстоятельствах поедет советский автобус. В этом направлении - к советскому посольству -  нас и «вели». И не измени автобус хода движения, лежать бы ему вместе с нами на той пражской улице в перевернутом состоянии… 

Надо сказать, в моей жизни это был первый и единственный случай, когда я видела столько ненависти и злобы. Если бы на нас просто кричали, грозно размахивая кулаками… В ход быстро пошли камни. Даже не знаю, где они взялись на центральной столичной улице. И хотя автобусное стекло не разбивалось, а дробилось на мелкие осколки, мы довольно скоро увидели первую кровь. Зрелище было, конечно, не для слабонервных.

Представьте: обычный  советский автобус с чуть поднятыми над полом сиденьями - и мы в «трещинке» посредине салона! Еще долго я хранила осколки, залетевшие тогда мне в сумочку - как вещественную реликвию пережитого.

Ранки от стеклышек зажили быстро. Серьезно не пострадал никто. Мы даже не испугались. Во-первых, не успели, во-вторых, я впервые узнала, что чувствует человек в такой ситуации. Меньше всего думалось о собственной жизни. Была, насколько я помню, ответная лютая ненависть к тем, кто был с нами так нелюбезен. Ведь туристы из Казани к вводу войск никакого отношения не имели.

Страх пришел уже потом, когда мы с помощью Карела слушали по телевидению сводку новостей. Наша группа, можно сказать, отделалась легким испугом. Серьезно пострадал только дежурный водитель – камнем ему сильно повредило плечо.

Мы все-таки приехали в советское посольство и увидели, что оно  окружено со всех сторон бронетранспортерами и солдатами в незнакомой форме. Это была чехословацкая армия. Кордон был защитный - на тот случай, если толпа придет штурмовать здание.

Первый секретарь посольства долго рассказывал нам о том, что происходит в городе. Волнения начались еще 19 августа. Двадцатого была даже стрельба. Подожгли гостиницу «Москва», на улицах появились баррикады. В селе под Оломоуцем разрушили памятник советским воинам. В Брно пришлось вводить комендантский час.

На прощанье посольские работники дали  нам советы, как себя вести, если уж мы рискнули путешествовать в такое небезопасное время.

Потом мы   долго шутили по поводу огромной страховки, которую после  нашей безвременной кончины получили бы наши близкие. Шутки, конечно, были немного нервные. Что еще оставалось делать в нашем положении? Не возвращаться же домой?

Кстати, такой вариант рассматривался. Но путешествие решили продолжать. Тем более что для нас оно уже никакой опасности не представляло, поскольку дальше мы  поехали на чешском автобусе. С советской машиной пришлось расстаться. На ночь автобус поставили на Вацлавской площади, недалеко от нашей гостиницы, сдав под охрану вооруженным солдатам чехословацкой армии. Утром мы не увидели в автобусе ни одного целого стекла (днем разбили только три). Было снято радиооборудование, чего-то еще не оказалось…

Фото августа 1968 года. Наш автобус стоял возле этого памятника.

И пошел автобус в починку. Мы увидели его уже после окончания  поездки по Чехословакии.

Самый драматичный момент этой истории не был, однако, связан с угрозой для нашей жизни, но он потребовал от нас больших моральных сил. Когда мы ехали от посольства до гостиницы, в городе уже был наведен относительный порядок. Мы уже расслабились, но возле отеля нас поджидала толпа желающих «поприветствовать» туристов из СССР. В основном молодежь. Приветствия были сплошь матерные, естественно, на русском языке. Нам пришлось пройти сквозь узкий строй, под улюлюканье и оскорбительные выкрики. Нам показывали кулаки… В нас плевали…

В Интернете нашлась даже цветная фотография

Глубокой ночью, когда вся группа кучковалась в одном гостиничном номере (не до сна было), мы вдруг услышали за окнами страшный гул моторов. По боковой улице мимо отеля шла колонна  танков.  Город уже не требовал повышенного к себе внимания, и военные покидали позиции, которые заняли днем. Это были танки Чехословакии.

21 августа 1969 года танки уходили из Праги так же, длинной колонной. Только это были чехословацкие танки

Как мы потом узнали, было арестовано 400 участников беспорядков. О событиях в Праге  советские средства массовой информации сообщали скупо, а потому сведения от «сарафанного радио» зачастую были сильно искаженными. Уже в Казани один знакомый со знанием дела рассказывал мне, как зверствовали советские солдаты на Вацлавской площади  в августе 1969 года.

Но не только на главной площади Праги - нигде в этот день не было ни одного советского солдата и тем более советского танка. Порядок в стране чехи и словаки навели своими силами. И не столько  военная сила помогла, сколько административные меры.

Как нам рассказал Карел, арестовать теперь могли не только за физическое действие против конституционного строя, но даже за пламенную речь, за словесное оскорбление. Виновным грозил штраф в 5 тысяч крон или три месяца лишения свободы. А потому желающих открыто проявлять свое недружелюбие по отношению к нам мы больше нигде не встречали.

Но это не значит, что нас сразу полюбили. Стоило продавщице в пражском магазине догадаться, что перед ней советские туристы, как сразу не оказалось упаковки, чтобы отдать преподавателю из КАИ уже выкупленный им сервиз. Деньги, правда, вернули.

Прошу в киоске спички. «Нет!»-  говорит продавец. Вижу  спички на витрине…

В посольстве нам посоветовали меньше разговаривать на русском языке. Чтобы не провоцировать агрессию. В выигрыше оказалась татарская часть нашей группы. Татары с упоением дурачили пражских продавцов, общаясь с ними на родном языке. Татарский язык помогал нам ходить без опаски по пражским улицам (мы жили в столице еще несколько дней).

Еще дня два кое-где вдруг слезились глаза - остатки газовой атаки.

Мы видели перевернутые машины на улицах, разбитые витрины магазинов. Говорят, магазины грабили. Наверное, так всегда бывает - политические баталии кое-кому очень на руку.

Снимок 1968 года

Увиденное в Чехословакии в августе 1969 года рождало в туристах из Казани противоречивые чувства. С одной стороны, было обидно за свою страну, которую так поносили в нашем присутствии. Кажется, столько отборного русского мата на заборах я не видела. И слово «оккупант» было не самым ругательным. Оскорбительные надписи мы читали не только на заборах, но и на крышах, тротуарах. Они были нам вместо хлеба-соли.

С другой стороны, чувства людей были понятны. Мы  вспоминали, как вели себя в аналогичных условиях Великой Отечественной войны наши соотечественники.

В посольстве нам посоветовали в идеологические дискуссии не вступать. Не внял совету только один молодой парень из нашей группы. Помнится, работал он тогда на компрессорном заводе. Он открыто выражал свое отрицательное отношение к вводу войск в Чехословакию, а 22 августа организовал диспут на пражской улице, на том самом месте, где год назад в знак протеста устроил акт самосожжения студент Ян Палах.

Место самосожжения Яна Палаха

Об уличном диспуте сразу же стало известно в нашем посольстве. Парню предложили в 24 часа вернуться домой. И вернулся бы, если бы за него не поручился руководитель группы.

Разговоры на политические темы как-то сразу прекратились. Туристическая поездка все меньше походила на приятное путешествие. И только я не жалела, что ввязалась в эту историю: профессиональный интерес был важнее загубленного отпуска.

Надо сказать, что и в Чехии были люди, которые были нам рады. Вспоминается теплая атмосфера в обществе советско-чехословацкой дружбы города Оломоуца. Надо сказать, что люди боялись выражать добрые чувства к нам. В ресторане города Брно мужчина и женщина, выходя из зала, положили на наш стол записку. Мы думали, что это очередная пакость, но нам просто пожелали приятного аппетита.

Помню женщину на пражском  кладбище, где захоронены советские солдаты. Она сама подошла к нам, заговорила, а прощаясь, попросила зла на пражан не держать.

Так получилось, что, возвращаясь в августе 1969 года в Казань, мы оказались в одном вагоне с двумя офицерами, которые ехали домой за семьями. Временный воинский контингент в Чехословакии становился постоянным. Танкисты служили в Праге, были среди тех, кто год назад приземлился в столичном аэропорту в составе десанта. Они нам рассказали много интересного. Если можно назвать интересными сведения о самоубийстве солдат, не выдержавших оскорблений со стороны местного населения.

Не спасало ни усиленное питание, ни почти ежедневные концерты лучших советских артистов. Что и говорить -  тяжело было расставаться с иллюзией о том, что нас везде любят.

Капитаны рассказали и кое-какие подробности о вводе войск. Узнали мы, например, о том, что сведения о зверствах советских солдат в 1968 году были сильно преувеличены. Грубы с населением были солдаты из ГДР -  у немцев с чехами счеты еще со времен второй мировой войны.

С большим сожалением говорили наши попутчики о невинных жертвах: перед танковой колонной заградительной цепью ставили женщин и детей, и не все успевали отскочить. А танкистам был приказ - не останавливаться ни в коем случае.

Уже дома я видела по телевидению документальный фильм, авторы которого попытались непредвзято разобраться, что же на самом деле происходило в Праге в августе 1968 года. Он был сделан еще во времена СССР, показан по ЦТ в каком-то очередном августе (не помню точно, когда), но боль еще была свежа).  

На экране были и танковые колонны, и заградительные цепи, и искаженные злобой лица.

В том фильме был такой эпизод. Кто-то стрельнул из жилого дома в колонну  танков. Ствол одного из них грозно разворачивается -  и по окнам прямой наводкой! А ведь в доме том жили люди!

Долгие годы объективным попыткам осмыслить происшедшее мешала резко отрицательная оценка событий со стороны широкой общественности.  Много сообщалось фактов и оценок, не соответствующих действительности. Порой по невежеству, порой специально, что было особенно заметно в период расшатывания СССР.

Простым советским солдатам, которые не могли не выполнить приказ, долгие годы приходилось нести ответственность за действия конкретных лиц, которые приняли это решение. С советской стороны это были А.Кириенко, А.Шелепин, К.Мазуров и П.Шелест. Среди сторонников решительных мер был председатель КГБ Ю.Андропов, а также лидер ГДР В.Ульбрихт и лидер Польши В.Гомулка. Конечно,   извечное «расейское» солдафонство не могло не усугубить ситуацию.  

И только в 2003 году вину за пражские события чехи сами возложили прежде всего на руководство своей страны тех лет. На вводе войск настаивали не только «ястребы» Варшавского Блока, но и  та часть политического истеблишмента Чехословакии, которую не устраивала «бархатная революция».

Это неправда, что вторжение войск Варшавского Договора стало шоком для руководителей Чехословакии. Их предупредили заранее. Министр обороны СССР, генерал Гречко лично сказал об этом заранее министру ЧССР генералу Дзуре. Накануне вторжения Брежнев позвонил Свободе, попросив его с пониманием отнестись к предстоящей акции, чтобы не вызвать вмешательства НАТО.

Неправда и то, что руководство СССР было инициатором этой операции. Напротив, Л.Брежневу очень не хотелось такого осложнения отношений.

Очень часто вмешательство Варшавского Блока сводят к советской оккупации. Возможно, лидеры стран соцлагеря, действительно, не могли иметь мнения, отличного от мнения Генсека КПСС. Но что-то слабо в это верится.   

Мы мало что знали о том, что происходило в Чехословакии. Писали ведь только то, что можно было. И порой факты трудно складывались в цельную картину. Например, было непонятно, почему Дубчек сначала был нашим другом, а потом стал чуть ли не врагом.

Кое-какие подробности я находила в последующие годы, собирая публикации о событиях тех лет.

Было бы глупо думать, что в  событиях 1968 года вокруг Чехословакии не торчали уши западных разведок, в первую очередь, американской. Несколько лет назад довелось по НТВ посмотреть американский сериал о том, как США помогали диссидентам стран социалистического содружества в борьбе против «коммунизма». Назывались огромные суммы переданных им денег, показывались места на границах, через которые переправлялось типографское оборудование, сараи, в которых печатались газеты и листовки. В том числе и в Чехословакии.

Видимо, не стоит упрощать тогдашнюю ситуацию и подходить к ее оценке столь же эмоционально, как мы это делали в 70-е годы, да и позднее.  Тем более что задачки, которые нам порой подбрасывает жизнь, ответа вообще не имеют.

В газете «Московские новости» я с большим интересом прочитала воспоминания бывшего чехословацкого собкора «Известий» Владлена Кривошеева, который отказался писать благостные репортажи  об оккупации, за что, естественно, был из Праги отозван. Совершенно неожиданно нашла в интервью признание о том, что сегодня он снял с себя моральную ответственность за оккупацию 1968 года, поскольку мы теперь, что называется, квиты. В новейшей истории Восточной Европы Чехия ведь тоже стала оккупантом, послав своих солдат сначала в Сербию, а потом в Ирак.

К сожалению, некоторые записи в блокноте о поездке в Чехословакию расшифровать не удалось. Да и фиксировала я далеко не все. Хотя понимала, что судьба дала мне шанс побывать в эпицентре исторических событий. Хорошо, что сохранилось хотя бы это.

На границе у туристов изымали все блокноты - видно, был такой приказ. Когда дошла очередь до меня и пограничник открыл мой блокнот, наши дружно засмеялись. «Она анекдоты записывала», -  пояснили ему. И он почему-то блокнот мне вернул.

А длинное письмо домой, написанное на обратной дороге в ужгородской гостинице и отправленное в конверте чешского отеля, до адресата не дошло.

Эти воспоминания лежали в памяти так далеко, что написать решилась только почти через 35 лет…  

ХРОНИКА СОБЫТИЙ

До осени 1967 года Чехословакия считалась одним из наиболее прочных звеньев социалистического лагеря. В годы войны она была среди союзников СССР, а потому здесь не стояли советские войска, как в Венгрии или ГДР. Это была страна с развитой экономикой и прочными демократическими традициями.

Армия ЧССР считалась одной из наиболее сильных и дисциплинированных армий в Европе. В это время наибольшее влияние в стране обрела группа коммунистов-реформаторов во главе с Александром Дубчеком. Брожение внутри партии усилилось настолько, что лидер Коммунистической партии Антонин Новотный начал терять контроль за развитием событий. В июле 1967 года он «жаловался» в Москве на Дубчека и Гусака. Однако Брежнев не захотел вмешиваться во внутренние дела другой страны, и во время своего визита в Прагу в декабре того же года еще раз подтвердил это. Генсек КПСС не выразил предпочтения ни одной из партийных группировок.

В январе 1968 года первым секретарем КПЧ вместо Новотного был избран Дубчек. Эта весть была благожелательно встречена в СССР. Дубчек был «свой» человек. Он попал в Советский Союз в четырехлетнем возрасте. Его родители переехали сюда в составе  группы из 300 чехословацких коммунистов-интернационалистов, основавших в Средней Азии кооператив. Учился в школах Фрунзе и Горького. Начинал работать на «Шкоде». Кто из нас в то время не знал этого чешского автомобиля?! Участник Словацкого национального восстания против фашистов. Этот  факт о многом говорит.

Через несколько месяцев Новотный потерял и пост Президента страны. На этот пост был избран 73-летний генерал Свобода, который пользовался авторитетом не только в Чехословакии, но и в советских военных кругах. Людвиг Свобода командовал чехословацким корпусом на советско-германском фронте во время второй мировой войны.

«Бархатная революция» продолжилась, и самым большим ее достижением стала фактическая отмена цензуры в средствах массовой печати. Началось бурное обсуждение и осуждение сталинизма и массовых репрессий 1948-1952 годов.

В конце марта 1968 года в Дрездене состоялось совещание лидеров стран Варшавского Договора по проблемам Чехословакии. Дубчек заверил, что контролирует ситуацию. Ему поверили. Большинство населения страны поддержало политику, проводимую им.

В апреле пленум ЦК КПЧ принял «Программу действий». Новое правительство страны возглвил Олдрих Черник, его заместителями стали Отто Шик и Густав Гусак. Программа понравилась не всем. Против выступила группа радикалов, которая хотела большей решительности, и группа консерваторов, которые, напротив, были против начавшихся реформ.

В конце мая пленум Компартии Чехословакии решил провести чрезвычайный съезд партии, чтобы закрепить реформы и изменить состав партийного руководства. «Консерваторы» во главе с Василием Биляком и Алоизом Индрой попросили помощи у руководства СССР, где в определенной части военных уже вынашивались планы вооруженного вмешательства в конфликт.

23 мая в одном из небольших поселков на словацко-украинской границе состоялась первая конфиденциальная встреча лидера Словакии Биляка с лидером Украины Петром Шелестом, который выступал за жесткий диалог с Чехословакией. Затем они встречалась на Балатоне (Венгрия).

25 июля в местечке Чиерна-над-Тиссой прошла встреча членов Политбюро ЦК КПСС и Президиума ЦК КПЧ, которую готовили П.Шелест и Ю.Андропов. Она продолжалась 5 дней. Следующие переговоры проходили уже в Братиславе с участием Дубчека и Брежнева. Как свидетельствует Рой Медведев, в туалете гостиницы «Интурист» Шелест получил от Биляка письмо, подписанное, кроме него, Индрой, Кольдером, Риго, Пилером, Швесткой, Кофманом, Ленартом и Штроугалом, в котором они просили защитить «завоевания социализма». Это были будущие руководители Чехословакии.

С получением этого послания вопрос о вступлении войск Варшавского Договора в страну был решен окончательно. Днем 21 августа началось заседание Президиума ЦК КПЧ. Многие уже ждали вторжения. Дубчек, ссылаясь на заверения Брежнева, надеялся на чудо.

Было принято Обращение к народу и партии. Дубчек дал согласие на срочное проведение партийного съезда, делегаты которого уже были избраны по всей стране. К 4.30 утра здание ЦК КПЧ было окружено плотным кольцом советских солдат, бронемашин и танков. Во главе военной акции стоял генерал армии Иван Павловский, командующий Сухопутными войсками СССР.

В 9 часов от имени «революционного трибунала», который возглавил Индра, были арестованы Дубчек, Смрковский (руководитель Федерального собрания), Кригель и Шпачек. Позднее та же участь ждала других сторонников «пражской весны».

Обстановка в стране не соответствовала плану, разработанному в Москве. Попытки создать «рабоче-крестьянское правительство» во главе с Индрой провалились. Оставшиеся на свободе 22 министра во главе с заместителем премьера Любомиром Штроугалом объявили, что берут власть в свои руки.

22 августа на одном  из крупных заводов под охраной рабочей милиции состоялся чрезвычайный съезд КПЧ, который принял ряд документов с оценкой ситуации и избрал новый состав ЦК.

Утром 22 августа Брежнев дал указание КГБ вывезти на Украину Дубчека и его соратников. Их поселили в загородных особняках  «особого назначения» в местечке Каменец. Изоляция продолжалась недолго - до вечера 23 августа. В этом день Президент страны Свобода принял решение выехать в Москву, где он, а также Биляк, Гусак и Дзур встретились с Брежневым.

Свобода потребовал вернуть в страну ее законных руководителей. Брежнев был вынужден уступить, и «политических заложников» привезли в Москву. Длительные и острые переговоры через 4 дня завершились принятием соглашения, обнародованного в СМИ. Его отказался подписать только 1 человек -   Кригель.

Как пишет Р.Медведев, политическая неудача была очевидна и речь шла лишь о масштабе уступок. Советская сторона отказывалась от планов замены руководства страны и принимала обязательства не вмешиваться во внутренние дела КПЧ.

От чехословацкой стороны требовалось признать законным пребывание в стране контингента советских войск и аннулировать решения чрезвычайного съезда.

Через несколько месяцев лидером КПЧ был избран Густав Гусак, который впоследствии стал и Президентом. Дубчек стал послом Чехословакии в Турции, а на закате политической карьеры - лесничим в одном из словацких лесов, где когда-то партизанил.

Когда к власти пришел  Вацлав Гавел, по его предложению Дубчек стал председателем Федерального собрания тогда еще единой Чехословакии, пробыл на этом посту почти три года. Погиб в автомобильной катастрофе.

Режим, установленный в 1968 году, никогда не пользовался популярностью у большинства населения, а потому при первой же возможности «бархатная революция» здесь продолжилась. Относительно благополучно Чехословакия распалась на две части - Чехию и Словакию. Конфликт лидеров страны 30 лет назад резко изменил судьбу не только Чехословакии.

Любовь АГЕЕВА

«Казанские истории», № 15-16 и 17-18, 2003 год

Прага. Вацлавская площадь в 2011 году. На этот раз в Праге побывала моя дочь, Елена Моисеева