«Дон Жуан» Фарида Бикчантаева – это попытка понять время и себя

Любовь АГЕЕВА

08 марта 2016 года

В двух театрах Казани почти одновременно прошла премьера спектакля «Дон Жуана» по классической пьесе Жана-Батиста Мольера. На спектакле Камаловского театра побывала Любовь Агеева.

Казанский академический русский большой драматический театр имени В.И. Качалова пригласил петербургского режиссёра Григория Дитятковского, в Татарском государственном академическом театре имени Г.Камала спектакль поставил главный режиссёр театра Фарид Бикчантаев. По его словам, сказанным журналистам в преддверии премьеры, эта постановка стала для него «очень личным и выношенным высказыванием». Он сообщил, что заказал перевод на татарский язык артисту, драматургу и переводчику Халиму Залялову еще в 90-х годах, но осуществил свой замысле только сегодня. Премьера состоялась в начале февраля 2016 года

Публика на спектакле разная по национальному составу. Удивляться не приходится – в театре имени Камала всегда был перевод на русский язык, а теперь есть даже на английский. Среди зрителей я заметила   актеров Качаловского театра, Театра юного зрителя, Татарского театра драмы и комедии имени К. Тинчурина. Что и говорить, такое художественное «лакомство», как два спектакля по одной пьесе разом, случается нечасто.

Я смотрела премьеру в Камаловском театре позже, чем в Качаловском. Премьера Григория Дитятковского задела какие-то ноющие струны души. Не скрою, спектакль Фарида Бикчантаева вызвал чисто профессиональное любопытство, а вот как зрителя он меня не захватил.

Ни одно предположение о сути режиссерского замысла, прежде всего более чем скромные декорации, особенно два чемодана, которые таскали с собой Дон Жуан и его слуга Сганарель, в ходе первого действия  не оправдалось. Решила, как говорит молодежь, не заморачиваться, просто поддалась настроению зала, который воспринимал спектакль очень эмоционально. Небольшие помехи с переводом на какое-то время сбили восприятие, помогло недавнее знакомство с пьесой Мольера.

О чем подумалось сразу? Спектакль, с первого взгляда, очень похож на постановки, которые я видела в Камаловском театре еще во времена Марселя Салимжанова. Конечно, он не такой яркий по краскам (напротив, краски сильно приглушены), но стилистика актерской игры похожа. Это и понятно: режиссерский почерк Фарида Бикчантаева базируется на крепком фундаменте его предшественника. Но они работают в разные эпохи.

Скорее всего Марсель Салимжанов поставил бы Мольера как реальную драму или трагедию. Фарид Бикчантаев с первых же сцен заявил о том, что время и место действия его постановки весьма условны. И с  этим не поспоришь: пороки людские - вещь живучая...

С самого начала меня раздражала какая-то излишняя экзальтация. Много беготни по сцене, много открытых эмоций, и это мешало сосредоточиться.

Как оказалось, спектакль в этом смысле вполне соответствует современному театральному тренду. Я убедилась в этом, когда на днях посмотрела по телевидению «Грозу» по легендарной пьесе Островского. И поняла, как я безнадежно отстала в своем театральном развитии. Там была такая экзальтация, такое заламывание рук, такое привнесение современных нравов в жизнь времен Островского, что смотреть на это долго я не смогла.

В каждой сцене видела прежде всего режиссера, а потому актеры казались мне марионетками, хотя это были известнейшие мастера российской сцены. Куда-то ушел психологизм пьесы Островского, остались одни внешние эффекты.

Поскольку не досмотрела спектакль до конца, театра не назову. К тому же трудно по фрагменту судить о целом. Но увиденного достаточно, чтобы понять особенность современного театра – никакого психологизма, все, что задумано автором, – в сюжете, во внешних проявлениях актеров, в режиссерских решениях. Главная цель – любым способом поразить зрительское воображение.

Допускаю, что это мое субъективное мнение. Процесс восприятия произведения искусства, любого, театральной постановки в том числе, всегда субъективен. Недавно в разговоре с молодым коллегой убедилась, как по-разному смотрят один и тот же спектакль люди с разным жизненным опытом.

Но не только в этом дело. Люди моего возраста воспитаны на другом театре, на театре переживания и глубокого психологизма, когда не менее сюжета важно то, что скрыто за ним. А сегодня этого второго плана практически нет. Все – на первом плане, в действии, в его динамике. Как в старом фильме, когда еще не было звука.

Остается надеяться, что современному молодому зрителю будет интересна трагедия Катерины, погибающей в мире деспотичной Кабанихи, и он увидит эту трагедию. Хотя, на мой взгляд, она более ужасна, когда ее чувствуешь.

Как свидетельствует теория критики, судить художественное решение надо только исходя из замысла его создателя. В этой связи придется не только смириться с тем, что театр так круто изменился, но и научиться его воспринимать по тем законам, по которым он сегодня живет.

Не хочу, чтобы размышления о телевизионной «Грозе» перенеслись на работу Камаловского театра. Фарид Бикчантаев не относится к людям конъюнктурным, и если он так много вынашивал мысль о постановке, значит у него есть что сказать, опираясь на текст Мольера. Мне очень жаль, что я не поняла его замысла. Возможно, помешал Качаловский «Дон Жуан»...

Мои впечатления после «Дон Жуана» в Камаловском театре я собирала воедино, прочитав рецензии, написанные коллегами, в которых нашла несколько трактовок режиссерского замысла Фарида Бикчантаева. Мне ближе точка зрения Елизаветы Сорокиной, которая обратила мое внимание на некоторые детали сценического действа, не сложившиеся в пазл в зрительном зале. Во всяком случае мысль о том, что Дон Жуан и его слуга – половинки одного целого, показалась мне интересной. 

Но более всего мне понравилось мнение одного моего знакомого, который увидел в спектакле то, что не увидела я. После нашего разговора я восстановила увиденное в памяти и нашла много доказательств его точки зрения.

Спектакль Фарида Бикчантаева он воспринял как исповедь режиссера о времени, о нежелании Личности укладываться в стереотипное мышление, о вечном споре внутри себя – идти по стопам всех или же сохранить свою Индивидуальность?  Это спектакль – свидетельство вечного противоречия между Человеком Творчества, для которого время, в котором он живет, неласково у нему, поскольку он мыслит и чувствует по-другому, и Человеком, живущим по законам самой жизни, умеющим к ним приспособиться. Это очень грустный «Дон Жуан», сказал он.

И еще одно ценное его наблюдение – актеры живут с режиссером в одной тональности.

Что важно, авторы прочитанных мной рецензий едины в оценке Фарида Бикчантаева как режиссера современного. Это естественно, ведь в его багаже не только творческий опыт предшественника, но и вся палитра театра XXI века. К тому же любая его постановка – прежде всего для современного зрителя, который наверняка заскучает на спектакле, поставленном по закона старого театра.

Не могу не сказать, что меня поразила тонкая игра исполнителя роли Сганареля – одного из лучших актеров Камаловской труппы Искандера Хайруллина. Как актер, он воспитывался на традициях психологического театра, и это не может не сказываться на его сценическом существовании. А потому мне было интересно наблюдать не только за внешним рисунком его роли. Я даже пожалела, что не взяла бинокль, чтобы ближе видеть его лицо, его глаза.

Слева Сганарель - Искандер Хайруллин, справа - Дон Жуан - Радик Бариев

ЦИТАТЫ

Режиссер спектакля Фарид Бикчантаев сосредоточил свое внимание на философской проблематике комедии, на причинах игры Дон Жуана с жизнью и смертью, на неразрешимых загадках природы обольстителя, на мятежном сознании героя, на причинах, побуждающих его вновь и вновь существовать на грани, совершать поступки в пику общественной морали, дразнить обывателей. Фантазию постановщика будоражат тайны создания пьесы и ее непреходящей популярности, архетипическое начало образов Дон Жуана, Сганареля, Командора.

Сайт Камаловского театра

«Дон Жуан»

Историю о знаменитом обольстителе сыграли на татарском языке. Впрочем, на нём же играют и все остальные спектакли. Возникает резонный вопрос, а будут ли ходить на этот спектакль зрители? Известно, что переводные пьесы пользуются у татарского зрителя слабым успехом в сравнении с национальной драматургией.

Интересно наблюдать за жизнью спектакля, где минимизированы моменты смеха, так привычные на татароязычной сцене; Бикчантаев также полностью игнорирует мелодраматические тенденции, свойственные национальному театру. Чувствуется, что это именно «рождённый», выстраданный и выношенный спектакль главного режиссёра театра.

…

Основной темой спектакля становится тема двойничества. Дон Жуан (Радик Бариев) и Сганарель (Искандер Хайруллин) в этом спектакле не слуга и хозяин, чёткого социального разделения между ними нет. Они общаются на равных, это герои одного смыслового уровня. Отличны они только характерами – «лёгкий на подъём» Дон Жуан, человек активного действия, излишне неравнодушный к женскому полу и задумчивый Сганарель – человек, который скорее садится на чемоданы и обдумывает любую сложившуюся ситуацию, прежде чем ринется спонтанно действовать.

Вместе они как две стороны одной души, причём души целостной, которую нельзя представить вне одной из этих частей. Они похоже одеты – идентичные светлые рубашки и длинные накидки-плащи, разве что брюки Сганареля сшиты из пёстрой полосатой материи в отличие от бежевых у Дона Жуана (всё-таки соблюдение некоей упрощённости в образе слуги). В сценическом пространстве они никогда не «потеряют» друг друга, степень актёрского партнёрства у Бариева и Хайруллина велика и сильно ощутима. Сганарель и Дон Жуан проходят действие вместе.

…

Нередко полемический взгляд на классику – залог успешного спектакля; возможно, вся постановка Бикчантаева – это спор с Мольером и его временем с позиций сегодняшнего дня. Это объясняло бы эклектику спектакля, анахронизмы в костюме и реквизите, соседство антикварной мебели с видеокамерами, париков и камзолов – с пиджаками и куртками: персонажи находятся не в некоем абстрактном «вневременном» измерении, а в двух конкретных эпохах, Мольера и нашей.

…

Бикчантаев приходит к мысли, что человек возможен только тогда, когда в нём сочетаются разные качества, когда человек многогранен. И мир на хороших и плохих поделить невозможно. Молчаливый Сганарель не может жить в одиночестве без диалога с активным Доном Жуаном. Как, впрочем, и наоборот.

Театр-Х. Елизавета Сорокина

 Плохие гены Дон Жуана

И снова в Казани – премьера по Мольеру: на сей раз «Дон Жуана» поставил главреж театра им. Камала Фарид Бикчантаев. По мнению московского театрального критика Антона Хитрова, который посмотрел спектакль специально для «БИЗНЕС Online», режиссер не побоялся открытой полемики с автором.

Бикчантаев не переносит действие в наше время, но все же раздвигает рамки мольеровской эпохи. Да, Дон Жуан носит исторический костюм и парик, да, нам показывают его аутентичный гардероб и старинные кресла, но тут же мы видим его супругу Эльвиру (Люция Хамитова) с короткой стрижкой и в кожаных брюках, видим пальто современного кроя и другие знаки современности. Гробница командора оборудована камерами видеонаблюдения: когда Сганарель и Дон Жуан по очереди обращаются к статуе, они говорят, глядя прямо в объектив, и мы видим их лица как бы ее глазами – крупным планом, на экране.

Спектакль Бикчантаева – в некотором роде Мольер наизнанку: в забавном режиссер находит серьезное и, наоборот, позволяет себе улыбку там, где не смеется автор.

Мини-сюжет с крестьянками – эпизод однозначно комедийный. Дон Жуан поплыл на лодке навстречу новому любовному приключению, попал в шторм, чудом спасся и тут же, на берегу, встретил хорошенькую селянку, а затем и вторую – и принялся морочить голову обеим. Бикчантаев видит здесь потенциал для драмы.

К счастью, ни Айгуль Абашева, ни Миляуша Шайхутдинова не пытаются смешить зал образами тривиальных деревенских дурочек: их Шарлотта и Матюрина – это молодые женщины, не видевшие в своей жизни ничего, кроме изнурительного труда и грубых мужчин-односельчан. Об этих героинях многое говорит внешность – несколько слоев темной рабочей одежды и совершенно идентичные темно-рыжие прически.

Точно такую же деталь придумал Кирилл Серебренников в фильме «Юрьев день» – все дамы в маленьком городе покупают одну и ту же краску для волос, потому что в магазине другой нет, а красивой быть хочется.

Матюрине и Шарлотте, похоже, нет никакого дела, дурит их заезжий дворянин – такой галантный, образованный, богатый – или все-таки говорит правду. Когда Дон Жуан пускает в ход все свое красноречие, уверяя каждую, что она-то и есть его будущая супруга, – обе забывают о сопернице, закрывают глаза и с упоением слушают странного незнакомца.

Если комическая сценка решена в серьезном ключе, то к мистической составляющей «Дон Жуана» режиссер подходит, напротив, с иронией. Командор у Мольера, прощаясь (ненадолго) со своим врагом, гордо отказывается от провожатого с факелом: «Кто послан небом, тому свет не нужен». В спектакле статуя – никак не посланник неба, а уж его веселая компания призраков, разодетых в духе мексиканского Дня мертвых, так и вовсе вышла из преисподней, не иначе.

Каменный гость в исполнении Минвали Габдуллина больше всего похож на черта, который мерещится Ивану Карамазову: ничто человеческое ему не чуждо, он любит посмеяться, покушать и рад бы жить обычной земной жизнью.

Этот командор смешит, а не пугает – под серым «каменным» плащом он носит неудобный античный панцирь (читатели Мольера помнят, что скульптор изобразил покойного в виде римского императора) и даже не стесняется заправлять салфетку за воротник, хоть бы и доспеха.

Информация от театра

Режиссер -Фарид Бикчантаев

Художник -Сергей Скоморохов

Художник по свету – Евгений Ганзбург

Действующие лица

Дон Жуан – Радик Бариев

Сганарель – Искандер Хайруллин

Эльвира – Люция Хамитова

Гусман – Халим Залялов

Дон Карлос - Ильнур Закиров

Дон Алонсо – Ирек Кашапов

Дон Луис – Ильтазар Мухаматгалиев

Франциск, нищий – Фанис Зиганшин

Шарлотта – Айгуль Абашева

Матюрина – Миляуша Шайхутдинова

Пьеро – Алмаз Сабирзянов

Г-н Диманш – Рамиль Вазиев

Фото предоставлены пресс-службой театра