Павел Сенаторов: «Я последний из пассажских могикан»

Павел Сенаторов

20 апреля 2019 года

У нас есть возможность добавить подробности к трагическим событиям 1977 года, когда обрушился Александровский пассаж. Слово Павлу Сенаторову. К сожалению, эта тема по-прежнему остается актуальной.

Таким был Пассаж внутри в 2012 году. Березка успела вырасти...

Последний всплеск журналистов к ней случился в 2012 году на необычной пресс-конфренции – генеральный директор питерской компании «ПАН» («Петербургское Агентство Недвижимости») Игорь Шопотов проводил ее прямо в Пассаже, и мы своими глазами видели, что старинное здание приведено в порядок только снаружи (Александровский Пассаж: оптимизм пока сдержанный). Внутри реставрационные работы завершились на стадии уборки мусора и замены внутренней инфраструктуры, чтобы закрыть доступ в Пассаж  воды, снега и прочих неприятностей, губительных для старинного здания, которое стоит в таком виде уже многие годы.   

Тогда нас заверили, что страдания Пассажа подходят к концу. У него появился собственник, на здание обратил внимание казанский мэр Ильсур Метшин, который осматривал объект культурного наследия перед нами.

Пассаж снаружи.Фото 2012 года

«Скорее всего, в здании Александровского пассажа разместится 5-звездочный отель, рассчитанный минимум на 100 (максимум - 200) номеров. Внизу расположатся рестораны, кафе», – сообщил нам гендиректор ЗАО «ПАН». «Это первая линия центральной улицы, поблизости от Кремля. Здесь целесообразно открывать гостиницу именно такого уровня», – согласился Ильсур Метшин.

С тех пор ничего не изменилось. У журналистов нет повода, чтобы вспомнить о Пассаже. По словам руководителя проекта реконструкции фасадов здания Фарида Забирова (Казанская архитектурная мастерская – ООО «Забир») упитерской компании «ПАН» нет денег на реставрацию. И у нас нет дополнительной информации, чтобы рассказать о том, что же будет с одной из городских достопримечательностей.

Здание никого не беспокоит, хотя каждый день, как минимум, два раза в день мимо него проезжает Президент. Снаружи ведь все в порядке. А что внутри, никто не видит. Увы, такова судьба многих старинных зданий, отреставрированных в преддверии Универсиады 2013 года.

Так выглядит здание не с парадной стороны. Но кто его видит?!

Есть возможность познакомить читателей с новыми подробностями жизни Пассажа перед обрушением стены, примыкающей к Черному озеру. Известна точка зрения краеведа Алексея Клочкова – фрагмент его книги  «Казань из окна трамвая» (Издательство «Печать-сервис XXI век», 2018) мы планируем опубликовать. Воспоминания казанского старожила Пассажа Павла Сенаторова обнародуются впервые.

Глава о Пассаже в книге Алексея Клочкова, которая  называется «Дом на стрелке дворянских линий», очень большая. Тут исторические сведения, мнения, в том числе самого Алексея, впечатления. И много фотографий, в том числе редко встречающихся. Кстати, автор часто проводит творческие встречи и экскурсии по историческому центру, и всегда при этом можно купить его книгу. Она, конечно, дорогая, но того стоит.

Павел Сенаторов, видимо, читал размещенные на нашем сайте материалы по Пассажу. И с книгой Алексея Клочкова тоже знаком. Поскольку его воспоминания, основанные не только на личных впечатлениях, но и на многих знаниях, и стали основой полемической публикации, предложенной Сенаторовым для нашего издания.

Таким был Александровский пассаж до революции

Хотела бы обратить внимание на то, что разночтения в краеведческих материалах (да что там – в краеведческих, в исторических случаются) – дело обычное. Мы располагаем разными данными, у нас разные источники информации. Увы, порой при собственных воспоминаниях грешит память. Мне, например, читать такие материалы вдвойне интересно. Помню полемику в «Казанских историях» о пребывании Петра I в Казани. Столкнулись мнения краеведа Рената Бикбулатова и профессионального историка Аллы Гарзавиной, знатока казанской старины. Никто никого не убедил. И кто теперь, когда нет ни Петра, ни той Казани, ни ее ранних архивов, сгоревших во время больших пожаров, рассудит? Так что полезно познакомиться с обоими материалами (Петр I и Казань; Сколько же дней Петр I пробыл в Казани?).

Остается узнавать разные мнения, сопоставлять, кому-то доверять, а кому-то – нет. И благодарить за новые знания всех, и правых, и неправых.   

Любовь Агеева

 Я вот сижу и думаю, что надо начать свои комментарии

Алексей Клочков пишет об Александровском Пассаже, что в провале «... кто-то винит карстовые породы...». И правильно винит, только не карстовые породы (таких не бывает), а карстовые процессы. Именно они виноваты в обрушении Пассажа, противоположного дома по ул. Мусы Джалиля, в части, прилегающей к Чёрному озеру, появлении трещины в западной части дома № 16 по ул. Дзержинского, который с детской библиотекой (первый подъезд был выселен, сейчас дом отремонтирован, подъезд вновь заселён), а также части угла Мергасовского дома, выходящего на ул. Кави Наджми (тоже восстановлен).

Провала уже нет. Его заделали реставраторы польской фирмы

Забегая немного вперёд скажу, что всё остальное только ускорило карстовые процессы. Заодно слегка упрекну цитируемую Клочковым Ф.М. Забирову. В карстовый провал ушла не только квартира «профессора»! Данных о глубине этого провала у меня нет, возможно это и были 23 метра. Однако доктор Касторский отношения к Казанскому университету не имел и возможно, что профессором не был. На первом стенде мемориала Казанской государственной медицинской академии представлены имена сотрудников, принявших участие в Первой мировой, Гражданской и Советско-Финской войнах. Их – всего 4 человека, в т.ч. Феодосий Васильевич Касторский – талантливый врач оториноляринголог (М. Ермолаева, «В контакте»). К доктору Касторскому мне ещё предстоит вернуться.

Упоминаемая Ф.М. Забировой провалившаяся котельная располагалась между Пассажем и уже упомянутым домом № 16 по ул. Дзержинского. Она была не достроена и многие пассажские жильцы считали одной из причин беды рытьё под неё довольно глубокого котлована. Похоже, что этого, действительно, не стоило делать.

Продолжу полемику с Алексеем Клочковым. Вопреки его мнению Пассаж начали расселять по аварийности не в 1977 году, а с 1973 года – именно по этой причине меня в этом году оттуда и выселили. И продолжалось выселение вплоть до обрушения.

Теперь о конструкции здания. Да, часть окон жилых квартир выходила на ул. Мусы Джалиля, а часть (круглые мансардного этажа и ниже расположенные прямоугольные) – внутрь торгового зала.

Но окна квартир выходили и на ул. Ленина, и на ул. Дзержинского, и во двор.

Совершенно непонятно, на какую опоясывающую галерею можно было выйти, спустившись откуда-то на этаж! И каким образом можно было подняться под крышу, чтобы заглянуть в круглые окна?

Статуя в торговом зале на моей памяти была одна и вовсе не античная. Алексей намного моложе меня и не может помнить, что вход в кинотеатр долгие годы был с ул. Ленина. Вход в него с ул. Дзержинского в это время был закрыт. И вот почему его открыли за несколько лет до обрушения.

Над входом с ул. Ленина в Пассаже на 2 и 3 этажах находились общие для жильцов туалеты. В какой-то момент из них потекло в торговый зал, прямо на головы входящих посетителей. Может быть, кто и помнит растущую зимой жёлтую наледь на его полу. Народ стал жаловаться, и вход в зал с ул. Ленина закрыли, как оказалось навсегда.

В кинотеатре никогда не было подъёма на следующий этаж. Если я ошибаюсь – пусть меня поправят специалисты. Не было в зале «Пионера» и «роскошных» кресел, помнящих царские времена –  самые заурядные, советские!

Тем, у кого есть под рукой книга А. Клочкова «Казань из окон трамвая» рекомендую раскрыть её в нужном месте. Остальным моя писанина может быть не всегда понятна.

Итак! Вернёмся к роскошным креслам, которых в кинозале быть просто не могло, поскольку в царские времена он был общим залом ресторана, а в фойе были отдельные кабинеты с огромными зеркалами и бронзой. Не знаю, сохранились ли. Естественно, в общем зале была сцена – надо же где-то было петь цыганам и шлягерщикам. Не помню её закулисья, простите. Поверим Клочкову.

Кинозал вместе с креслами, вопреки Клочкову, в карстовую воронку не рухнул, поскольку находился и по сей день находится в другом месте, а именно в черноозёрском блоке. Что в нём сохранилось, мне неведомо. О том, что именно рухнуло в воронку, я расскажу дальше.

Немного о Чёрном озере. Два павильона вдоль озера, упомянутые Клочковым, построены были отнюдь не в царские времена, а где-то в шестидесятых годах. Павильон царских времён, стоявший поперёк парка левее центрального входа (если смотреть со стороны мергасовского дома), Алексей не застал, он разобран до его рождения!

Теперь о Ф.В Касторском. Он был моим соседом. Моя квартира – 65, его – 62. Одноклассника Клочкова в нашем углу я что-то не припомню. Он в 1977 г. был в третьем классе... Нет, не помню: таких детей у моих соседей не было.

Касторский был соседом исключительно незаметным, в отличие от многих остальных. Мы с ним только здоровались. И лишь однажды (в 1972 году) он позвал меня вместе посмотреть знаменитую хоккейную серию СССР – Канада! Не знаю почему – может быть, одному было не так интересно...

Человек он был одинокий, возможно, и дачи-то у него никакой не было... Поэтому рассказ о том, почему он отказался выезжать – скорее всего, басня. После отселения мы с бывшими соседями ещё общались и по их рассказам он остался в Пассаже потому, что подъезд дома (вроде бы на ул. Татарстан), в котором ему дали квартиру, был ещё не сдан. Перед обрушением он вышел в туалет (напомню – в другом конце дома), а возвращаться ему было уже некуда. Можете считать это альтернативной версией – за что купил – за то и продаю.

Надеюсь, что я уже убедил своих читателей, что рассказ Клочкова об этом уникальном доме (сколько в России пассажей? Я знаю 4 – два в Москве, один в Питере и наш) грешит недостоверностью.

Еще раз отмечу, что провал ни коей мере не затронул зрительный зал «Пионера», только его фойе. Да, на стене в провале висели часы (простенькие, не антикварные), ни картины, ни гитары не помню. Может, не отложилось, а может, их и не было.

Теперь об обрушении, произошедшем по самому слабому, самому уязвимому месту

Я жил как раз в обрушившейся части.

В книге Клочкова на стр. 56 есть фото. На верхнем этаже на улицу смотрят три окна – слева прямоугольное и правее два «венецианских». Среднее «венецианское» окно – моё. Ровно напротив моей квартиры был выход на лестничную клетку.

Вот тут мои воспоминания несколько отрывочны. На стекле двустворчатой двери, выходившей на лестницу прямо напротив моей квартиры, на чистом французском языке было написано «Биллиард». Почему – не знаю. Ничего похожего внутри не припомню.

Возможно, это та самая лестница

Чугунная, как и все, лестница уходила вниз только на один этаж – ниже она была, видимо, как-то перекрыта. Образовавшееся помещение использовалось нашим углом как склад всякого хлама и носило имя «чулан». Ключами от его главной двери заведовала пожилая женщина, хозяйка кв. 66 – Мария Михайловна Кулькова. В чулане лежали кучи старых журналов (помню «Огонёк» за многие годы), какие-то доски, ящики, ненужные тряпки и др.). Ещё одна дверь в чулан была слева сбоку; когда-то просто в коридоре, а тогда в выгороженной из него маленькой кухне. Она часто не запиралась. Я всё это к тому, что пищи для пожара в проломе было больше, чем достаточно.

Похоже, что я последний из пассажских могикан, блуждающих в ФБ. С Клочковым я почти разобрался и больше серьёзных претензий к нему нет. Всё-таки арку у черноозёрского блока я бы называл не проездной, а въездной. Проехать двор насквозь было невозможно. Арка ведёт в два двора – открытый и т.н. «тёплый». Открытый двор представляет собой три небольших по площади колодца, соединённых узким проездом, идущим вдоль глухой стены противоположного дома. Проезд заканчивается тупиком. Тёплый двор расположен под застеклённой галереей и при царе освещался через её стеклянный пол.

Фото 2012 года

При советской власти пол в галерее был чем-то перекрыт (чуть ли не асфальтом) и в тёплом дворе был кромешный мрак. В тёплом дворе ранее были, видимо, складские помещения. В моё время они, скорее всего, пустовали, а может быть, частично использовались с той же целью. Точно не знаю, но оживлённой жизни в тёплом дворе не было. Слышал, что стеклянный пол сейчас восстановлен, и в тёплом дворе должно бы посветлеть.

В Пассаже довольно много дверей, большинство из которых в период его эксплуатации были насмерть закрыты. Вход с Чёрного озера был открыт лишь незадолго до катастрофы, через него попадали в «Пионер». Был, конечно, вход с ул. Ленина в галерею.

Основным входом в здание был вход с ул. Мусы Джалиля, расположенный практически на пересечении с ул. Ленина. При мне ещё какое-то время в его «парадном» сидел швейцар (сейчас бы сказали консьерж). Действительно парадным, на мой взгляд, задумывался т.н. «средний ход», расположенный на ул. Мусы Джалиля примерно в середине здания. Только на нём чугунные перила украшены двуглавыми орлами. Этот ход на улицу при мне не открывался никогда.

Дверь слева от въездной арки вела, видимо, на лестницу, о которой я писал раньше (забыл про лифт, который был тут же!). Дверь справа от арки вела, пожалуй, в какие-то помещения первого этажа. Обе эти двери я открытыми тоже никогда не видел.

Ещё одна небольшая дверь, находящаяся справа от среднего хода, вела в квартиру Гущиных. Их сын, немного моложе меня, ещё совсем мальчиком умер от менингита. Потом их куда-то переселили.

 Есть ещё 2 «чёрных» хода со двора. Они были всегда открыты, по ним обычно выносили мусор и всякий хлам.

Пожалуй, пришла пора вспомнить, где и как жили в Пассаже. Начну с себя

Наша семья поселилась на пятом этаже Пассажа в 1924 году – переехали из Мензелинска. Поскольку калориферное отопление большевикам восстановить не удалось – в квартирах соорудили печки, отапливавшиеся дровами. Была такая и в нашей комнате. В ней, помимо топки и поддувала, было отверстие для самоварной трубы! Мы им активно пользовались. Дрова надо было где-то хранить – нам выделили индивидуальный дровеник (или дровяник?) площадью метров 7-8. Вход в него был со двора, было в нём крохотное оконце. Впоследствии он превратился в жилое помещение.

Где хранили дрова прочие поселенцы – не знаю, скорее всего в складах «тёплого двора».

Сначала в нашей комнате (14 кв. м), бывшей «самоварной», жили бабушка со своей сестрой и мама. После войны в семью вошёл мой отец, в 1946 году умерла бабушка и вскоре родился я. Двумя годами позже умер отец, и мы надолго остались втроём. Комнаты и квартиры на втором-пятом этажах были разные – и побольше, и поменьше, и получше, и похуже. В некоторых были даже камины; в конце 70-х их вместе с мраморными подоконниками варварски ломами выламывали рабочие домоуправления, якобы для обеспечения сохранности.

В части комнат второго этажа и у комнат в мансарде окна выходили в застеклённую галерею, что напрочь исключало нормальную вентиляцию. Ещё хуже было занимавшим комнаты в «тёплом дворе» – их окна выходили в этот же двор и были полностью лишены дневного света. Так, например, жила семья моего друга – довольно известного тогда фигуриста Валеры Галимбекова.

 Немногим лучше были условия в квартирах первого этажа черноозёрского блока, выходивших во двор. Солнце туда никогда не заглядывало. Всего в Пассаже было 117 квартир – в «парадном» напротив входа висела большая доска с фамилиями жильцов. В некоторых квартирах жило по несколько семей. По своей населённости Пассаж был просто муравейником. В доме какое-то время было даже собственное домоуправление!

 Теперь расскажу о ремонте

Я уже писал, что до него квартиры в Пассаже отапливались дровами. Газа не было, поэтому пищу готовили на стоящих в коридорах керосинках, керогазах и примусах. Последние, к слову, были редки, поскольку были в дефиците. Ещё большим дефицитом были иголки для примусов (кто помнит, что это такое?). С дефицитом иголок советская промышленность так и не справилась до самого исчезновения примусов из обихода. Понятно, что надо было покупать керосин. Сначала мы ходили за ним на ул. Миславского, потом – на ул. Островского.

Рядом с керогазами в коридоре нашего крыла стояли помойные вёдра. Туалеты были в противоположном конце длинного коридора – не набегаешься. Кстати, если встать в галерее лицом ко входу с Кремлёвской, то три окна на втором этаже и три на третьем – это как раз общие туалеты. В них мы ходили и за водой.

В каком году начали ремонт – точно не помню, это было в интервале между 1955-м и 1957-м. Может быть, подскажут профессионалы. И сам ремонт особо в памяти не отложился. Поэтому расскажу о его результатах отчасти по рассказам мамы и соседей.

Пассаж был покрыт медными листами. Их сняли и заменили плохоньким кровельным железом. Через несколько лет крыша потекла. Здоровья Пассажу это не прибавило. Говорят, что листы были абсолютно целыми, лишь позеленевшими. Видимо, и тогда медь была в цене. Народ повозмущался, но без толку.

Сняли старый паркет, правда, постелили новый, вполне приличный, дубовый. Сломали печки (наш угольный самовар навсегда ушёл в «чулан»), провели центральное отопление, в нашем крыле из коридора выгородили кухню, напротив неё открыли никогда не открывавшуюся ранее дверь, за которой обнаружились водопроводный кран и слив. В кухне поставили две газовые плиты на 4 семьи – у остальных соседей для них хватило места в квартирах. Всё это сильно облегчило нашу жизнь и жизнь квартирантов примыкающего к нам черноозёрского блока. Вот, пожалуй, и всё. Наконец-то я добрался до финиша.

Вспомню ли ещё что-то интересное? Пока не знаю.

Читайте в «Казанских историях»:

Трудная судьба культурного наследия – 2023

Александровский пассаж: оптимизм пока сдержанный - 2012

Александровский пассаж: на объекте тишина 2011

Пассаж: история ошибок – 2004

Пассаж: надежда на новую жизнь - 2003

Страницы истории Александровского пассажа в Казани

Александровский пассаж Казани от Алексея Клочкова