Конституции Республики Татарстан - 20 лет. Публикация 1

Любовь Агеева

02 ноября 2012 года

6 ноября 1992 года Верховный Совет Татарстана принял новую Конституцию республики, в которой был закреплен ее новый государственный статус.

О том, как это происходило, рассказано в книге Фарида Мухаметшина и Любови Агеевой «Республика Татарстан: новейшая история».

Предлагаем вашему вниманию фрагмент очерка Л. Агеевой "Путешествие в историю. Год 1992".  Фрагменты стенограммы нескольких сессий Верховного Совета РТ – майской, октябрьской и ноябрьской - вы найдете в другом тексте  (Конституции Республики Татарстан - 20 лет. Публикация 2).

Путешествие в историю – год 1992

По насыщенности важными событиями в жизни Республики Татарстан этот год сильно выделяется среди других. Второго января население нашей республики в полной мере ощутило на себе, что мы по-прежнему живем в России. Правда, людей не очень испугало решение российского Правительства отпустить цены на волю.

Естественно, «шоковая терапия» не пощадила и нас. Тема повышения цен, дефицита денег, прежде всего наличности, в средствах массовой информации становится одной из самых основных. В «Казанских ведомостях» 11 февраля появился материал «Эпитафия программе «Жилье-2000», в котором сообщалось, что в очереди на получение жилья в Татарстане стоит 324, 4 тысячи человек. И все они должны были проститься с мыслью о бесплатной квартире.

К сожалению, эту проблему мы взяли с собой в 2000 год. Начав год с минимальной зарплатой в 110 рублей, мы завершили его с «минималкой» в 12 тысяч. Самой популярной шуткой тогда стала присказка «У нас миллионером становится любой».

Казалось, что мы тут, в Татарстане, сумеем сберечь мир и спокойствие и на этот раз. Слово «мир» в данном контексте вполне уместно – речь идет о межнациональном мире. В первые пять лет перестройки мы не раз убеждались, что с обострением социально-экономической ситуации непременно начинается выяснение отношений людей разных национальностей.

Власти республики не только декларировали желание помочь людям, но и предпринимали конкретные меры, чтобы защитить малоимущих. Если раньше были талоны на дефицитные товары, теперь появились потребительские карточки на дешевые продукты питания. Это был способ защитить внутренний рынок от соседей. Если раньше казанцы ездили за продуктами в Москву, теперь москвичи делали покупки в Казани.

На дотации товаропроизводителям и селянам шли огромные деньги из бюджета. Иван Грачев и его команда сильно критиковали Президента за его политику «мягкого» вхождения в рынок, но люди эту критику не воспринимали, наоборот, с большей симпатией относились к своему Президенту.

Жители Татарстана ощущали на себе, что такое экономический суверенитет. Они начали понимать, что теперь их судьба больше зависит не от тех, которые в Москве, а от тех, которые в Казани. Верховный Совет РТ, реализуя в полной мере право на собственное законотворчество, обратил особое внимание на создание правового поля для деятельности новых институтов государственной власти суверенного Татарстана. Правда, сначала пришлось определиться в правовом поле на пространстве бывшего СССР.

Советского Союза уже не было, но не было еще и новых российских и тем более татарстанских законов, которые бы регулировали правоотношения в республике. Поэтому 17 января Президиум Верховного Совета принял постановление «О действии на территории Республики Татарстан законов бывшего Союза ССР».

7 февраля Татарская Советская Социалистическая Республика официально существовать перестала. С этого дня не только в обиходе, но и в официальной обстановке предписывалось говорить и писать «Республика Татарстан». Слово «Татария» уже звучало непатриотично. В этот же день Почетная грамота Президиума Верховного Совета Татарской ССР, по каждому случаю награждения которой Президиум парламента раньше принимал указ, была переименована в Почетную грамоту Республики Татарстан. Право выпускать указы теперь целиком переходило к Президенту.

На этом же сессионном заседании Верховный Совет внес изменение в статью 157 республиканской Конституции. Вместо «типового» советского герба был утвержден «белый барс». Новый государственный герб Республики Татарстан представлял собой изображение крылатого барса с круглым щитом на боку, с приподнятой правой передней лапой, на фоне диска солнца, помещенного в обрамление из татарского национального орнамента с названием республики внизу.

Год 1992 мы прожили с постоянным ощущением – вот завтра, наконец, будет подписан долгожданный договор с Москвой. Но месяцы шли за месяцами, и не было не только договора, но даже переговоров о нем. Видя такое развитие событий, сторонники радикальных реформ в области государственного строительства начали требовать от руководителей республики более решительных действий по защите суверенитета. Национал-радикалы на улицах и даже некоторые депутаты Верховного Совета начали по-своему трактовать достигнутые в станах парламента договоренности.

Пятого января приверженцев полной независимости пригласил на митинг комитет «Суверенитет». Повод был вроде бы экономический – высказать свое мнение о «шоковой терапии». Однако лозунги звучали в основном политические. Участники митинга призвали создать в республике свои погранвойска «для защиты от вмешательства в дела суверенного Татарстана соседнего государства – Российской Федерации, для защиты от «московского» повышения цен напечатать свои деньги.

В татарских средствах массовой информации начала активно обсуждаться идея создания Милли Меджлиса. Инициаторы этой идеи высказывались столь решительно, что президент Татарского общественного центра Марат Мулюков в интервью корреспонденту газеты «Казанские ведомости» пояснил, что ТОЦ имеет отношение только к первичному замыслу, но никак не к его воплощению.

Дальнейшие события еще более развели приверженцев татарской национальной идеи. Сторонники более решительных действий по «внедрению» суверенитета в жизнь республики собрались в первый день февраля на свой курултай, два дня совещались – и выбрали еще один парламент – национальный.

Курултай получился солидным – он собрал 877 делегатов. В Милли меджлис из 75 человек вошли З.Зайнуллин, Г.Файзрахманов, А.Махмудов, А.Каримуллин, З.Хаким, а также настоящие депутаты: Верховного Совета России – Р.Мухамадиев, Татарстана – Ф.Байрамова, Т.Абдуллин. Последний был избран реисом (руководителем).

Курултай принял закон (!), объявляющий Татарстан «независимым государством» и потребовал у ООН признания. Резонанс это событие получило большой. Особенно когда организаторы курултая заявили, что Милли Меджлис собирается принимать законы для татар всей России, и не только по вопросам культуры и татарского языка.

Создание Милли меджлиса вызвало острую реакцию и у властей, и у «демократов», и у граждан, мало интересующихся политикой – слишком грозные последовали заявления. По требованию ряда депутатов Верховный Совет 7 февраля высказал свое отношение к своему нелегитимному «собрату» – в принятом постановлении говорилось:

«Признать недопустимыми попытки решения кем бы то ни было неконституционным путем вопросов национально-государственного, экономического и социального развития многонационального развития Республики Татарстан. Ни одна партия, ни одна общественная организация не могут присвоить себе право на осуществления государственной власти в Республике Татарстан».

Ряд актов Милли меджлиса (Национального собрания) законный парламент признал не имеющими юридической силы. В постановлении не указывалось, каких именно.

31 января Президент М.Шаймиев издает Указ «Об упорядочении деятельности общественных объединений» – первый недоброжелательный шаг в сторону националов после принятия Декларации о государственном суверенитете.

А 15 февраля происходит событие, которое получает резонанс не только в нашей республике. Организованный в Казани пленум Консультативного совета Конгресса демократических сил республик и национально-территориальных образований в составе Российской Федерации практически срывается. Сначала возле культурного центра «УНИКС», затем возле гостиницы «Дуслык», где поселились гости из Москвы и других российских регионов, возникли не просто пикеты, а сильные заградительные барьеры. И не только в переносном смысле, но и в самом что ни на есть прямом. На ступени «УНИКСа» кто-то ночью наложил бревна.

Так встречали гостей из Москвы

Пришлось организаторам пленума прибегать к мерам конспирации – заседание все-таки состоялось, и в нем активное участие принимали представители демократических сил нашей республики. По выступлениям на пресс-конференции, которая проходила 16 февраля в редакции газеты «Казанские ведомости» (другого места гости и пригласившая их казанская сторона просто не нашли, а журналистам было интересно получить информацию из первых рук) было видно, что впечатления от посещения Татарстана у приезжих более чем мрачные.

Москвичи, приехав домой, естественно, поделились ими с журналистами центральных СМИ – и Татарстан был гневно заклеймен как рассадник национализма. На сессии 21 февраля об инциденте говорил в своем ответе на депутатский запрос группе «Народовластие» Президент, свою оценку произошедшему дали министр внутренних дел С.Кирилов, председатель КГБ РТ Р.Калимуллин. Первый сообщил, что для противодействия в Казань были стянуты силы с Набережных Челнов и других городов республики, подтвердил, что к участникам заседания «применялись меры физического воздействия», а гостю из Башкирии даже «была нанесена травма носа».

Лидеры национальных организаций эти действия не пресекали, за что и получили по заслугам – соответствующие материалы на них были направлены в суд Вахитовского района, один из низ – Галиуллин – уже оштрафован на тысячу рублей, административные меры грозят лиделам «Азатлыка» Ахмадишину и Аглиуллину, а на Зайнуллина, лидера Общества имени Марджани, вообще заведено уголовное дело.

Народный депутат Т.Абдуллин, он же лидер Милли меджлиса не признал, что «Иттифак», «Суверенитет» и «Азатлык» были организаторами пикетов. Председатель КГБ, однако, подтвердил, что данные лица в толпе были, и сотрудники спецслужбы сумеют доказать, что это не было стихийное собрание, как утверждают задержанные.

«Я думаю, что сегодня своевременна постановка вопроса о запрещении союза татарской молодежи «Азатлык». Я считаю, своевременно ставить вопрос о том, что все организации, которые имеют отношение к созданию национальной гвардии, должны быть запрещены, как нарушившие указ нашего Президента», – сказал он.

Как свидетель, могу подтвердить, что именно благодаря работникам милиции это противостояние не перешло в драку. Действие разворачивалось на обледенелых ступеньках одного из корпусов Казанского государственного университета, на которых были навалены бревна, кругом – многочисленные сугробы. Достаточно было кому-то случайно упасть – и последствия могли быть самые тяжелые.

Но, слава Богу, пронесло. Депутаты-«националы» запомнили эти выступления министра и председателя КГБ и еще активнее стали ставить вопрос о переподчинении правоохранительных органов Татарстану. Стычка возле университета имела и другие последствия.

Вскоре, 26 числа, председатель политсовета Движения демократических реформ Р.Шакуров подал в отставку. В интервью корреспонденту «Казанских ведомостей» действия соплеменников он не одобрил, однако присоединился к мнению властей: зачем было проводить заседание именно в Казани, зная, что татарские националисты могут расценить это событие как провокацию?

Совет отставку принял и избрал вместо одного председателя трех сопредседателей – А.Кузнецова, М.Рокицкого и Г.Никонова, а также координатора З.Латыпова. На этом же заседании М.Рокицкий отказался от поста сопредседателя, поскольку увидел, что движение, объединившее как демократов-русских, так и демократов-татар, прежде единое по всем позициям, в том числе и по отношению к будущему развитию суверенного Татарстана, раскололись по национальному признаку.Члены политсовета не смогли найти общей точки зрения на предстоящий референдум.

В национальном движении в это время выделяется группа активистов, которые заявляют иное, более умеренное направление в общественно-политической деятельности по реализации государственного суверенитета – по инициативе старшего преподавателя кафедры политологии Казанского филиала Московского коммерческого института создается Межнациональный Казанский общественный центр. Новая общественная организация выходит к властям с предложением провести съезд народов Татарстана.

Эта идея воплотится в жизнь в мае – представители почти всех крупных национальных диаспор, проживающих в республике, соберутся вместе, чтобы обсудить свои проблемы. Съезд работал 22 мая. Одновременно шла подготовка к другому национальному форуму. Утром 19 июня в театре оперы и балета им. Мусы Джалиля на площади Свободы начался первый Всемирный конгресс татар.

Если память не изменяет, это был первый форум подобного рода, когда обсудить национальные проблемы собрались представители одного народа. Когда этот народ разбросан по десяткам стран и по численности является вторым в России, событие не могло не быть внушительным. Хотя большого резонанса в российских средствах массовой информации оно не получило.

Конгресс открыл Премьер-министр Мухаммад Сабиров. Затем с докладом на татарском языке выступил Президент Минтимер Шаймиев.

«Этот Конгресс является большим и правомочным меджлисом, объединяющим всех татар мира и способным делать официальные заявления от имени всех татар», – сказал он. – Сегодня, вспоминая прошлое, мы не хотим сыпать соль на раны, но искажение в невероятной степени нашей истории в учебниках, в научных трудах и литературных произведениях оставляет боль в наших сердцах. Невозможно учесть, сколько лжи и небылиц было нагромождено вокруг имени татар. История татарской нации в чрезвычайной степени сложна и очень трагична. Татары потеряли свое Булгарское государство, но затем нашли подобающее место в государстве Золотой Орды. После разгрома Золотой Орды они нашли в себе необходимые силы для создания Казанского, Сибирского и Астраханского ханств... Восстановление государственности как осознанная общественная идея никогда не умирала среди татар».

Как отмечали гости, татары впервые продемонстрировали успешное проведение официального форума подобного масштаба. Конгресс, по общему мнению его участников, стал символом единения сил, пробудил у приверженцев радикальных нацинальных движений новые надежды достижения республикой полной независимости. Это естественно, ведь среди участников Конгресса никто не напоминал им о необходимости сохранения целостности Российского государства.

Депутаты Верховного Совета ТССР на сессии

Впрочем, устроители конгресса на политических вопросах особо не останавливались. Это прежде всего был культурный форум. Перед участниками конгресса выступали фольклорные коллективы, в концерте приняли участие все звезды татарской эстрады.

Для дальнейшего организационного обеспечения нелегкого дела – возрождения татарской культуры, татарского языка, национального сознания был избран Исполнительный комитет, руководителем которого стал профессор Индус Тагиров. Его заместителем был избран известный татарский поэт Разиль Валеев. Оба – народные депутаты Верховного Совета Татарстана.

Оба национальных форума, заявив о поддержке идей суверенитета, тем не менее продемонстрировали способность людей разных национальностей к диалогу. Русскоязычная часть населения, с опаской наблюдающая за строительством мечетей, за открытием национальных школ, за созданием национальных детских садов, убеждалась, что между лозунгами, звучащими на площадях, и действиями властей – существенная разница. Они видели, что открываются не только татарские газеты, что помощь оказывается не только татарским школам, но и чувашским, удмуртским, мордовским, марийским. В Казани начинает издаваться республиканская газета на чувашском языке.

После съезда народов Татарстана стали создаваться и активно работать национально-культурные общества. Среди тех, кто вскоре стали известны всей республике, можно назвать еврейское общество, душой которого был руководитель ансамбля клезмерской музыки «Симха» Леонид Сонц, и намецкое, укреплению авторитета которого большую роль сыграло установление партнерских отношений между Казанью и Брауншвейгом.

Руководство республики умело лавировало в океане политических мнений и суждений, с одной стороны, производя инвентаризацию находящихся на территории республики предприятий союзного и российского значения, с другой, невзирая на объявление земли, недр и всего прочего собственностью «многонационального народа Татарстана», вело трудные переговоры в московских кабинетах за каждый рубль бюджетных денег. На фоне явного игнорирования Москвой Декларации о новом государственном статусе делать новые шаги было просто опасно.

Вначале казалось, что согласие о разграничении полномочий будет достигнуто быстро, но чем больше общались участники двусторонних переговоров, тем труднее было найти общий язык.

С 20 марта по 2 апреля в Москве проходила вторая встреча делегаций Татарстана и России. В протоколе по итогам встречи, подписанным с московской стороны Г.Бурбулисом, была в очередной раз констатирована «необходимость установить особые отношения Республики Татарстан и Российской Федерации». Участники переговоров провели еще несколько встреч в Москве и Казани.

В августе к членам делегаций добавились эксперты. На одной из встреч Г.Бурбулис заявил:

«За год переговоров с Татарстаном мы сильно изменились и теперь считаем, что Россия должна быть асимметричной федерацией с элементами конфедерации»

(Цитируется по книге И.Тагирова «Очерки истории Татарстана и татарского народа»).

Президент М.Шаймиев не мог обойти переговоры молчанием в своем большом выступлении на сессии 29 октября.

«Многие задают вопрос: когда же Татарстан будет признан международным сообществом? Кое-кто торопится обвинить Президента, Верховный Совет в медлительности.

Надо сказать, что признание Татарстана в качестве молодого государства другими государствами – это исторически ответственный шаг, одним из условий которого является решение двусторонних отношений с Россией, с Российской Федерацией. Основные положения проекта договора, которые сегодня согласуются на уровне официальных делегаций, исходят из уважения деклараций о государственном суверенитете Российской Федерации и Республики Татарстан. На недавней встрече с Президентом России Борисом Николаевичем Ельциным мы подвели итоги проделанной работы и поручили рабочим группам завершить согласование позиций по спорным моментам. Мы даже условились, чтобы разногласий осталось на наше рассмотрение не более трех. При конструктивном подходе с обеих сторон это реально было бы сделать до конца нынешнего года, хотя сейчас появляются попытки отдельных членов российской делегации ревизовать уже достигнутые договоренности по отдельным принципиальным позициям.

Не касаясь всего текста, можно отметить ряд принципиальных моментов, получивших поддержку у той и другой стороны. Это прежде всего признание принципа равноправия и добровольности, права народов на самоопределение, общее экономическое пространство, особой правосубъектности Татарстана, в том числе его право вступать в отношения с иностранными государствами. За Республикой Татарстан закрепляется право осуществлять все полномочия государственной власти. Много внимания уделено обеспечению экономического суверенитета нашей республики. Специальное место отводится совместным полномочиям сторон, особенно в области защиты прав человека, при решении вопросов гражданства, проведении социальной, военной политики и другое. Таким образом вырисовывается комплексный документ, в котором четко закрепляются полномочия Республики Татарстан в сферах совместного ведения, отражаются, безусловно, интересы Российской Федерации. Его заключение мы рассматриваем как важнейший шаг на пути оформления нового государственного правового статуса Республики Татарстан».

Члены делегаций встречались и в Москве, и в Казани. О московских встречах в основном рассказывал В.Лихачев, когда в августе в Татарстан приехали Г.Бурбулис и Тишков, журналисты поспешили узнать мнение «московской стороны», что называется, из первых рук. Мнение оказалось самым благожелательным.

Если оценивать отношения между Татарстаном и Россией по принципу соподчиненности, когда есть «верх» и «низ», «начальник» и «подчиненный», то проблема неразрешима, сказал Г.Бурбулис. Сейчас требуется более сложная конфигурация, к которой мы и стремимся, добавил он.

По его мнению, сам по себе термин «равноправие» не должен ни отпугивать, ни расслаблять. Он вполне может быть наполнен содержанием, адекватным нашим общим интересам – становления Российской Федерации как целостного государства, в котором республики получат право на суверенитет, на самостоятельную деятельность.

Пресс-конференция после очередного раунда переговоров в Москве

В Москве, покончив с союзным центром, взялись наконец за обустройство собственных земель. Шла проработка норм будущей Конституции Российской Федерации. По сути это был процесс создания нового государства, ведь во времена Советского Союза Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика была государством во многом номинальным. Однако давая силу новым государственным институтам в Москве, российские депутаты, политики и ученые, занимающиеся государственным строительством, почему-то не хотели распространять демократические принципы управления вниз, в регионы.

Возникал новый кризис, теперь уже федерации. Татарстан в глазах московских политиков однозначно представлялся как главная угроза сепаратизма в России. Оттого многие звучавшие в Москве варианты перестройки России имели явно унитаристский привкус. Наиболее радикальные предполагали полное исключение этнически определенных субъектов и создание вместо них десяти или пятнадцати губерний по модели административного деления во времена царской России. Все эти предложения, с удовольствием тиражируемые центральными газетами, вызывали в Татарстане бурю эмоций. Причем возмущение московскими стратегами высказывали не только татары.

К этому времени жители республики стали потихоньку узнавать, что такое экономический суверенитет, и это добавляло симпатий и Президенту М.Шаймиеву, и всем органам власти республики. По данным социологических опросов, в декабре 1992 года рейтинг М.Шаймиева составил 59,1%. Вслед за М.Шаймиевым шел Председатель Верховного Совета Ф.Мухаметшин (38,3%) и Премьер-министр М.Сабиров (37,6%). Недоверие Президенту высказали лишь 15% опрошенных, 26,2% ответили, что не располагают о нем достоверной информацией (о других лидерах РТ не знают в достаточной мере 45-46%). 

Переговоры с Москвой затягивались. Если в начале и даже середине года казалось, что договор будет подписан уже в 1992-м, и московская сторона согласилась работать над его проектом, подготовленным делегацией Татарстана, то во второй половине года активность Москвы в этом направлении сильно поубавилась. Там возникли другие напряжения и появились другие приоритеты. Двусторонний договор потеснил большой Федеративный договор.

В феврале-марте во взаимоотношениях наступил период «холодной войны», вызванный референдумом. Борис Ельцин, стараясь удержать ситуацию в России под контролем, заявил, что новое и подлинное разделение полномочий между Москвой и субъектами будет произведено в Федеративном договоре, созданном по примеру Союзного договора. Республика Татарстан, хотя и дала понять, что не будет его подписывать, если ее статус как суверенного государства, ассоциированного с Российской Федерацией на основе двустороннего договора, не будет Москвой признан, казанская делегация для работы над этим документом в столицу России выезжала.

Наверняка во многом под влиянием российско-татарстанских переговоров в проект новой Конституции Российской Федерации был заложен принцип федеративного устройства государства. Как сообщили СМИ, первое слушание новой Конституции состоялось в феврале. Руководство республики последовательно наполняло содержанием статус суверенного государств, что не могло не вызвать опасений в Москве.

Несговорчивость Татарстана привела к тому, что на республику стали оказывать всяческое воздействие. И вот тут-то было принято беспрецедентное решение – провести референдум, чтобы узнать, поддерживает ли население республики ее новый государственный статус.

Впервые это слово прозвучало еще в 1990 году, во время обсуждения Декларации о государственном суверенитете. Депутат Валентин Михайлов тогда сказал: «Вопрос о суверенитете, о выходе из состава РСФСР, тем более из СССР имеет судьбоносное значение, и чтобы было гражданское согласие, он должен решаться через всенародное обсуждение – референдум». Поскольку на сессии вроде бы договорились, что мы никуда не выходим, необходимость «посоветоваться» с народом вроде бы отпала.

Было еще два момента, которые определяли отношение жителей Татарстана к всеобщему голосованию. Во-первых, все еще хорошо помнили референдум о будущей судьбе Советского Союза, который политики и государственные деятели проигнорировали, когда определяли эту самую судьбу, во-вторых, в республике среди большинства людей живет боязнь национальных разногласий. Один из авторов писем в «Вечернюю Казань» написал об этом так:

«Если суверенитет рассорит меня с моими русскими соседями и друзьями, я еще подумаю, нужен ли мне такой суверенитет».

Люди боялись, что референдум разделит республики надвое, а при таком разделе победителей не будет. Был еще один взгляд на референдум, который выразил в одной из своих статей, опубликованной в газете «Шахри Казан», известный профессор Абрар Каримуллин:

«История не знает еще случая, чтобы вопрос о независимости того или иного народа решался опросом населения другого народа».

Где-то подспудно сторонники суверенитета, видимо, боялись, что большинства при голосовании не будет. И не только потому, что их не поддержит русскоязычное население. Во время страстной битвы за торжество национальной идеи лидеры национальных движений сильно подпортили отношения с «манкуртами» – так называли татар, которые не знали родного языка и не считали Россию соседним государством. А таковых было не так уж мало.

 Первая полоса газеты "Казанские ведомости"

И вдруг в феврале идея референдума о новом государственном статусе, что называется, овладела массами. Сначала – депутатами Верховного Совета, а потом всеми – татарами, русскими, чувашами и людьми всех национальностей. И дело тут, видимо, не только в том, что к этому времени все увидели, что, как было сказано на одной из сессий, никто не хочет прогонять русских из Татарстана, не начались экзамены на знание татарского языка и дети от смешанных браков живы и здоровы и число таких браков не уменьшается (для верности истории заметим, что в эти годы слегка увеличилось число разводов на национальной почве – острые дискуссии порой разводили не только русских и татар, но и людей одной национальности). 

Дружное «да», сказанное на референдуме во многом объясняется беспрецедентным давлением, которое было оказано на республику. На заседании Конституционного суда России (не где-нибудь!) вице-президент России А.Руцкой (второе лицо в России) предложил включить в Уголовный кодекс статьи, позволяющие «сажать на 10-15 лет национал-карьеристов и сепаратистов, а иначе останутся дудаевы и шаймиевы».

Директоров крупных предприятий Татарстана собрали на совещание к министру промышленности России А.Титкину с участием вице-премьера С.Шахрая и всем им недвусмысленно дали понять, что если коллективы их предприятий не проголосуют «как надо», предприятия лишатся государственных заказов. Так что 21 марта определяющим в Татарстане оказался, говоря сегодняшним политическим языком, протестный электорат. 

Сторонников самостоятельного Татарстана можно было узнать по такой повязке на голове

На митинге, организованном коммунистами

На сессии Верховного Совета РТ

Вскоре после объявления даты референдума российский Верховный Совет обратился к Казани с требованием пересмотреть свою позицию и направил делегацию для встречи с Председателем ВС Фаридом Мухаметшиным с намерением пояснения целей референдума. После того как это не привело к изменению позиции Татарстана, Верховный Совет обратился во вновь образованный Конституционный суд заключение о конституционности проведения подобного референдума.

3 марта Председатель Верховного Совета РТ Фарид Мухаметшин был приглашен для выступления на заседании Совета фракций Верховного Совета РСФСР. Вместе с ним в Москву поехали депутаты Рустам Хафизов и Алексей Колесник. Председатель Верховного Совета согласился не на «заслушивание», а на «встречу».

Депутаты из Казани ответили на многочисленные вопросы, в основном о том, как понимать слова «субъект международного права. 6 марта он рассказал об этой встрече в газете «Казанские ведомости»:

«Сторонников «единой и неделимой» России в зале было значительно больше. Но были и такие, которые говорили, что со статусом республики надо было определиться – чтобы сохранить Россию. А теперь, говорили они, время упущено. Запомнилось выступление черкеса Темирова. Он прямо поддержал нашу позицию, обратив внимание на то, что мы честно, открыто и последовательно идем к суверенитету, не скрывая намерений… Судя по высказываниям, российские депутаты понимают: да, Татарстан созрел, нужны какие-то отношения, новый статус. Но их пугает, что за этим последует цепная реакция, и другие территориальные образования пойдут по нашему пути».

5 марта парламент России принял Обращение к народу, Верховному Совета и Президенту нашей республики. В нем, «уважая суверенные права» каждой республики, стремясь к «развитию национальной самобытности, языка и культуры всех народов России», депутаты Верховного Совета РФ советовали гражданам Татарстана обратить внимание на то, что в одном вопросе, за который им предлагали проголосовать, объединены три вопроса. В конечном итоге, заключали они, положительный ответ будет направлен «к выходу Республики Татарстан из состава Российской Федерации».

Сам факт референдума был оценен как «акт неуважения». Народу предлагали «разобраться», чтобы «не пойти на поводу», «проявить мудрость».

6 и 7 марта заседал Президиум Верховного Совета РТ. В повестке – обращение российских парламентариев. Президиум принял свое Обращение к народу, в котором еще раз разъяснялось, зачем нужен референдум. В Обращении говорилось:

«Непонятно, почему эти ясные и четкие цели референдума, а также демократическая процедура его проведения вызывают неприятие со стороны Верховного Совета, тем более, что сам Верховный Совет Российской Федерации постоянно заявляет о своей приверженности идеалам народовластия, а его лидеры неоднократно призывали Верховный Совет Татарстана решать вопросы статус республики на основе референдума».

Президиум также принял Обращение к руководителям средств массовой информации Татарстана и России с просьбой «взвешенно и ответственно подходить к освещению жизни в Республике Татарстан и тем самым способствовать проведению референдума в обстановке мира и согласия».

12 и 13 марта Конституционный суд России по обращению девяти депутатов Государственной Думы проверял конституционность решения Верховного Совета РТ о проведении республиканского референдума. Верховный суд объявил вопрос, вынесенный на референдум, неконституционно сформулированным, так же как и пункт Декларации о государственном суверенитете, ограничивающий действие законодательства России на территории Татарстана. Против Татарстана свидетельствовали Сергей Шахрай, Александр Руцкой, депутаты Верховного Совета РФ от нашей республики Владимир Морокин и Вакиф Фахрутдинов, депутат Верховного Совета Татарстана Юрий Решетов, в защиту выступали профессор МГУ, доктор юридических наук С.Авакян и юрист-международник, президент ассоциации юристов Р.Тузмухамедов.

Судьи и эксперты, в основном против. Так, эксперт Б.Лазарев заявил, что Татарстан уже реализовал право на самоопределение, когда в 1922 году была создана ТАССР. Лишь судья Эрнест Аметистов, доктор юридических наук, специалист по соотношению международного и национального права, признал за Татарстаном право на референдум «Действительно, после положительного итога референдума статус Татарстана меняется, и все его связи с Россией переводятся на договорный уровень. Во-первых, такие прецеденты уже есть. Во-вторых, это не запрещается Конституцией РФ – статьей 121.5 пункт 10, которой предусматривается возможность подобных договоров».

16 марта на ХI сессии Верховного Совета РТ под нажимом Москвы и для снятия внутреннего напряжения в республике Верховный Совет Татарстана принял постановление «О разъяснении формулировки вопроса референдума Республики Татарстан, назначенного на 21 марта». В нем было дано официальное толкование вопроса, вынесенного на референдум: он не предусматривает выход или не выход Республики Татарстан из состава Российской Федерации и государственное обособление Татарстана от России.

В ее работе принимали гости из Москвы: Председатель Совета Национальностей Верховного Совета РФ Р.Абдулатипов и высказал на сессии Верховного Совета много умных мыслей, которые пришлись татарам по душе. Некоторые из них небесполезно повторить даже пять лет спустя.

«Когда мне говорят о том, что выходят из России, от России бегут, я отвечаю: от России не бегут, бегут порою от той политики, которую проводят и общефедеральные органы, и местные органы в угоду федеральным и местным начальникам.

Нам порой кажется, что безнациональность якобы является величайшей чертой личности, которая подчеркивает его интернациональность. Как раз безнациональность и есть трагедия для русского и для всех других народов... Я пришел к выводу: тот человек, который является безнациональным или был безнациональным, автоматически становится на самые крайние позиции, потому что у него нет запаса национальной культуры, национальных традиций, национального языка и всего того, без чего невозможен нормальный человек».

Суверенность необходимо развивать, но не нарушая целостности России. Суть выступления Абдулатипова заключалась в этом. Но самое важное: московский представитель не потребовал выполнения решения Конституционного суда. «Татарстан не выходит из России, так его не нужно и выгонять», – сказал он и попросил Верховный Совет Татарстана дать необходимое разъяснение в связи с референдумом. То есть по сути благословил начатое дело. Выступление Р.Абдулатипова закончилось аплодисментами, что нечасто бывает в нашем парламенте. Однако не всем оно понравилось. Видимо, потому, что не было жестким и ультимативным. Он предпочел другие аргументы в защиту федеративных отношений. И посланника «соседнего государства» слушали как единомышленника.

18 марта Президент Б.Ельцин подписал Обращение к Верховному Совету Татарской ССР. 19 марта на заседании обеих палат Верховного Совета России – Совета Союза и Совета национальностей – рассматривался вопрос о представлении Конституционного суда в связи с постановлением ВС Татарстана о разъяснении формулировки вопроса референдума.

20 марта к народу Татарстана обратились Президент РФ Б.Ельцин и Президент РТ М.Шаймиев. В этот же день вопрос о татарстанском референдуме обсуждался на заседании Верховного Совета Российской Федерации.   День 21 марта запомнился как большой праздник. Нас так запугали обострением обстановки, что наступившая тишина после гроз и молний в виде решения Конституционного суда РФ, приказов Генеральной прокуратуры, жестких слов Президента Бориса Ельцина, обратившегося к народу Татарстана по телевидению, показалась даже неестественной. Но это было так: музыка на избирательных участках, очередь за бюллетенями, концерты, довольные лица людей, независимо от национальности.

Уже стерлись в памяти детали того дня. К тому же многое тогда даже мы, журналисты, многого не знали. Уже потом мы узнали про то, что из воинских подразделений, расквартированных Татарстане, было приказано вывезти оружие, что на территорию республики машинами завозились листовки с призывами не ходить на референдум. А вот что было с танками, может быть, точно так и не узнаем.

Один государственный чиновник вспоминает, что танки были – их собрали возле республики якобы для воинских учений, экс-Премьер М.Сабиров утверждает, что такого не было. К пятилетию референдума Рафик Юнус опубликовал в 13-ти номерах журнала «Идель» большое исследование на эту тему, которое можно рассматривать как важный исторический документ. Он изучил стенограммы Верховного Совета, взял интервью у многих депутатов и политиков, восстановив буквально по минутам жизнь Татарстана в промежутке от принятия решения до референдума.

Автор исследования «Референдум» честно признался, что в «борьбе парламентских групп за варианты переустройства республики, в решении ее предстоящей судьбы» он отдавал предпочтение и «страстно болел только за одну из сторон. «Даже аргументы противоположной стороны казались мне лишь хитроумной уловкой». Изучив еще раз стенограммы, он кое-что увидел в «ином свете». Однако при всем стремлении быть объективным и беспристрастным коллега сохранил все симпатии и антипатии того времени.

Когда через три года я прошла по его следам, и убедилась в этом. Одна маленькая деталь – называя фамилию тогдашнего Прокурора республики Антонова, он ни разу не указал даже его инициала, не то что имени. А по-моему, именно Олегу Михайловичу в то время пришлось тяжелее всех.

За неделю до референдума в Казань прибыла бригада из Генеральной прокуратуры России во главе с Алексеем Ильюшенко – в то время начальником Управления безопасности и межнациональных отношений. Из Москвы последовала прямая команда – вручить председателям избирательных комиссиях предписания, требующие немедленного прекращения всей деятельности, связанной с референдумом. Марсель Мусин, в то время первый заместитель Прокурора Татарстана, рассказывал журналисту «Иделя», что московские гости «пытались командовать нашими прокурорами, всячески угрожая им».

Каждый работник прокуратуры в те дни реально мог остаться без работы. В том числе и главный прокурор республики. Ведь они все получали зарплату из Москвы. Вот как вспоминает это время Рашит Вагизов, тогда народный депутат Верховного Совета и прокурор Кировского района Казани:

«Накануне референдума в мой кабинет вошел заведующий Ильюшенко со своей бригадой. Сначала поинтересовались, как идет борьба с преступностью, спрашивали о том, о сем. Потом как начали честить – только держись! Я ведь и по телевидению выступал, интервью газете «Казанские ведомости» дал – призывал народ пойти на референдум и проголосовать в защиту суверенитета. Видимо, им уже про это донесли.

«Как это так? – строго спрашивали меня. – Вы же прокурор Российской Федерации!»

Я категорически возражал: «Народ имеет право на референдум. Это зафиксировано и в законах, и в Конституции, и в международных документах.

«Запомните, – сказали мне, – за неисполнение постановления Конституционного суда вы будете привлечены к уголовной ответственности».

«Что будет, то будет, но я не пойду против своего народа», – ответил я».

Слава богу, никого тогда не уволили, хотя референдум состоялся во многом благодаря тихому саботажу работников правоохранительных органов, и прежде всего республиканской прокуратуры. «Кулаками по столу ничто не стучал и не требовал категорического выполнения этого предписания», – вспоминал в разговоре с Юнусом Марсель Мусин. Во-первых, результат референдума был для Москвы столь оглушителен, что про всякие угрозы тут же забыли, во-вторых, всех закрыл своей широкой «спиной» Президент Минтимер Шаймиев, в-третьих, нарушая предписания федеральной власти, Татарстан провел судьбоносный референдум, строго соответствуя духу и букве республиканского закона о референдуме, принятого Верховным Советом в 1991 году, что делало итоги всенародного голосования легитимными.

Пусть его результаты, как и было обещано, в Москве юридически не признали, но в последующем именно воля многонационального народа, выраженная во время голосования, заставляла с собой считаться и тех, кто боролся за полную независимость от России, и тех, кто не мог даже слышать о таком пути развития республики.

В очерке Юнуса дана оценка почти всем субъектам того политического действа, в том числе и коллегам. Работе средств массовой информации он посвятил целую главу, в которой назвал по именам всех, кто способствовал успешному результату – ученых, юристов, писателей, журналистов. В этом списке я нашла немало знакомых фамилий – это бывшие авторы «Вечерней Казани», приносившие в 1988-1990 гг. в нашу редакцию свои сокровенные мысли и надежды. В другой главе журналист с такой же теплотой назовет русские фамилии – тех, кто в сложный исторический период поддержал законные требования татар на право говорить на родном языке, чувствовать себя хозяевами на земле предков. Таких было немало и в 1990 году, когда принимали Декларацию о государственном суверенитете, и в 1992-м, когда проводился референдум. Потому что хозяевами на земле предков хотели себя чувствовать не только татары, но и русские, чуваши. А потому они сказала «да», хотя им очень советовали не делать этого.

У автора исторической хроники «Референдум» несколько иной взгляд на это. А потому он разделил газеты на «чистых» и «нечистых». «Чистые» – те, которые призывали голосовать «за», «нечистые» – которые доказывали, что ответить надо «нет». Хотя демократия позволяет агитировать как «за», так и «против», и любая точка зрения имеет право на существование. Газету «Казанские ведомости» коллега отнес к группе, которую он назвал «срединной». По его мнению, «Известия Татарстана» склонялась к знаку плюс (это была больше оценка ее главному редактору – народному депутату Верховного Совета, чью роль в поиске оптимально решения на сессиях по референдумах и впрямь трудно переоценить), «Казанские ведомости» – к знаку минус.

Не скрою, прочитав это, я решила перепроверить – и засела за подшивку в зале периодики Национальной библиотеки Татарстана. Может, и в самом деле мы в чем-то отошли от своих принципов – дать читателям максимум информации, чтобы они САМИ могли принять верное решение, не занимаясь прямой агитацией. И путешествие в 1992 год произвело на меня сильное впечатление. Прежде всего тем, сколько людей и общественных организаций тогда высказали свое мнение на страницах нашей газеты.

Начинали с отдельных материалов, постепенно перешли на полосы, а в последние дни теме референдума были посвящены 3-4 полосы из восьми. Накануне референдума вообще вышли на 12-ти полосах.   В мае 1992 года   Татарстан вступил в новый исторический период: 18 мая в повестку дня X сессии Верховного Совета был включен проект Конституции.

Впрочем, вряд ли здесь уместно употреблять это слово в единственном числе. Был проект Конституционной комиссии, прошедший всенародное обсуждение, кроме того депутаты группы «Народовластие» собирались обнародовать на сессии сразу два своих проекта Основного Закона. Проект Основного Закона Татарстана, одобренный на заседании Конституционной комиссии 29 ноября 1991 года, по решению Президиума Верховного Совета был опубликован в конце года в СМИ для всенародного обсуждения.

Перед тем как воспроизвести события, связанные с принятием новой Конституции, уместно чуть подробнее рассказать о работе Верховного Совета того времени на примере одной сессии. Вот как вспоминал эти годы в интервью журналу «Идель» Ф.Сафиуллин:

«Наличие сильной оппозиции в Верховном Совете сослужило нам хорошую службу и от этого мы только выиграли: принятые нами документы получались только выверенными и юридически грамотными. Если как-то проявлялись шовинистические устремления, так ведь это тоже не выдумки депутатов, а шло из самой жизни, отражая настроения некоторой части русского населения в городах».

Изучив стенограммы сессий, журналист Р.Юнус заметил в своей исторической повести «Референдум», что «холодная война» между двумя депутатскими группами, кажется, никогда не заходила за определенную грань:

«Благодарение Аллаху и богу, депутаты всегда вели себя корректно, как и подобает парламентариям. Даже в самые горячие моменты, когда напряжение достигало кульминации, они обращались друг к другу не иначе, как по фамилии или имени-отчеству».

Порой повестку дня обсуждали в течение полудня. Заседания продолжались по несколько дней, а ведь большинство депутатов Верховного Совета имели основное место работы. X сессия работала по 5 дней в мае и июле. Заседание 18 мая, как всегда, открыл Председатель Верховного Совета Ф. Мухаметшин. Еще до оглашения проекта повестки дня Президиума он произнес небольшую речь, отметив, что обстановка в республике в целом остается стабильной.

Несмотря на отрицательное воздействие кризисных явлений в экономике СНГ, чрезвычайно осложнивших работу народно-хозяйственного комплекса республики, наметилась тенденция определенного роста производства некоторых товаров народного потребления. Удалось сохранить гарантированное обеспечение населения основными продуктами по доступным ценам по предварительным заказам.

Организованно прошли в республике весенне-полевые работы. Все это дает уверенность в правильности нашего курса, провозглашенного 30 августа 1990 года и подтвержденного в марте 1992 года путем всенародного голосования – референдума.

Острая дискуссия случилась во время обсуждения предложения рассмотреть на сессии вопрос об итогах референдума – двум депутатам не понравилась формулировка. Ф. Сафиуллин предложил назвать вопрос точно в соответствие с постановлением Верховного Совета от 25 февраля 1992 года – «чтобы не было обвинения нас в юридической неграмотности». У депутата Н.Мансурова были претензии к сути вопроса: «Народ свою волю высказал. Итоги референдума нам обсуждать не нужно, а нужно обсудить комплекс мер по реализации воли народа. Ю.Решетов вообще предложил первый вопрос в повестку дня не включать – закон о референдуме, который депутаты приняли, не дает им права утверждать результаты всенародного голосования. Вопрос в повестку дня все-таки включили, но с новой формулировкой – «О мерах по реализации государственного суверенитета Республики Татарстан, вытекающих из итогов референдума о статусе Республики Татарстан, состоявшегося 21 марта 1992 года».

Сначала прения не хотели открывать, потом разговорились. За всем этим молча наблюдал Президент М.Шаймиев.

На сессии Верховного Совета РТ

Депутат Грачев предложил поправку, которая содержалась в его варианте постановления, которая фиксирует суть постановления Президиума Верховный Совет о формулировке вопроса референдума – о том, что Республика Татарстан реализует свой государственный суверенитет без государственного обособления от Российской Федерации и нарушения ее территориальной целостности.

«Я бы хотел, чтобы этот пункт был поставлен на поименное голосование с тем, чтобы избиратели посмотрели, кто один раз голосовал за территориальную целостность Российской Федерации, а потом выкинул ее из итогового документа. Я бы поддержал просьбу депутата Козлова, чтобы именно по этой позиции сказал свое слово Президент», сказал он.

До голосования слово взял М.Шаймиев.

«Когда формировалась повестка дня настоящей сессии, я на Президиуме высказался против того, чтобы этот вопрос обсуждался в такой постановке. И на сессии, когда уже повестка дня прошла в другой формулировке, я высказал свое мнение, что не следует открывать прения по данному вопросу. Но сессия решила иначе.

Я считаю, и в этом решении не нужно ревизовать итоги референдума. Какая была формулировка на референдуме, она должна, она уже есть, она не подлежит никакому пересмотру, никакой ревизии. Я считаю, что постановление Верховного Совета, которое было разъяснено перед референдумом, оно остается в силе, иначе быть не может. Мы все шли к избирателям с этим разъяснением».

По этому вопросу было целых 5 проектов постановлений. Депутаты сражались за каждую поправку, за каждое слово. В конце концов слова опять попросил Президент, который предложил оставить всего два пункта. Депутаты согласились, и 22 мая постановление было принято. Он стало выглядеть так:

«1. Государственным органам, должностным лицам и организациям Республики Татарстан, расположенным на ее территории, в своей деятельности исходить из того, что по итогам референдума Республика Татарстан есть суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками на основе равноправных договоров.

2. Обратиться к государствам и международным организациям с предложением строить свои отношения с Республикой Татарстан согласно ее новому статусу».

Любое упоминание вопросов языковых проблем вызывало на сессиях острые дискуссии. Не стало исключением и принятие закона о государственных языках. Казалось, все принципиальные вопросы были решены еще в 1990 году, когда принималась Декларация о государственном суверенитете, но не тут-то было. Депутаты из группы «Суверенитет», заверяя коллег из «Народовластия» в чистых помыслах ничего не предпринимать против русского языка, одновременно вносили в проект закона такие поправки, которые вызывали опасения не только у русских, но и у татар. Так, Ф. Байрамова ратовала за то, чтобы в Татарстане был один государственный язык – татарский, на изучение которого она давала всем «неграмотным» всего 3 года.

На обсуждение 22 мая были вынесены три альтернативных проекта (в то время это было обычное дело). С одним выступил Рузаль Юсупов (это был вариант ИЯЛИ, разработанный в 11-м созыве парламента под руководством его директора, профессора М. Закиева), с другим – Ю. Бахтеев (он предложил вниманию коллег проект авторского коллектива под руководством члена политсовета Движения демократических реформ РТ, доцента КХТИ А. Разинова, разработанный до принятия Декларации о государственном суверенитете). Затем слово было предоставлено самому Разинову, который ответил на вопросы депутатов.

Еще до рассмотрения на сессии проект «федералов» был опубликован в печати и привлек большое внимание русскоязычного населения. Вариант закона, поддерживаемый демократическим крылом парламента, вызывал интерес тем, что предполагал «ненасильственные» способы пропаганды татарского языка – разработчики считали, что тридцатипроцентная надбавка к зарплате за использование двух государственных языков станет надежным стимулом для его изучения.

По прошествии нескольких лет было очень интересно читать, как те же самые люди клеймили позором казанскую власть, которая ввела такую надбавку, правда, в 15 процентов. Почему-то теперь надбавка оценивалась уже не как стимул, а как нарушение прав человека. По требованию прокуратуры решение главы администрации Казани было отменено.

Председатель Комиссии по вопросам законодательства, законности, правопорядка и привилегий Р.Хафизов, представленный как докладчик по третьему проекту, по сути, доложил доработанный вариант первого проекта. Он сообщил, что разработчики сами сняли спорные нормы, в определенном смысле ограничивающие использование языков в сфере профессионального общения и коммерческой деятельности.

В прениях по проекту закона приняли участие А.Зиятдинов, Р.Валеев, Ф.Байрамова, М.Шарифуллин, М.Хафизов, И.Грачев, А.Штанин, А.Васильев и В.Данилов. Некоторые депутаты не столько обсуждали конкретные нормы представленных проектов, сколько декларировали свою любовь к татарскому языку. В этот день в парламенте много цитировали Габдуллу Тукая.

При голосовании был поддержан проект ИЯЛИ. Уже по традиции депутаты одобрили только «основные положения». Протокольно договорились проект напечатать в средствах массовой информации, чтобы узнать общественное мнение. Обсуждение поправок во втором чтении решили произвести одновременно с рассмотрением государственной программы развития татарской культуры и языка. Правительству дали поручение разработать такую программу. Проект закона был опубликован, но бурной дискуссии в СМИ не получилось.

В принципе спорить было не о чем. Татары никогда не оспаривали роль русского языка в их жизни. Единственно, против чего они выступали, это против «манкуртов», которые не умели или не хотели говорить на родном языке. Русскому языку попадало как бы мимоходом – за русификацию. Причины, по которым татары требовали на первых порах к татарскому языку особого внимания, русскоязычные в массе своей понимали и не особо противились этому. Спорить по юридическим тонкостям знатоков было немного даже среди депутатов.

Надо еще учесть, что бурные дискуссии о судьбе татарского языка прошли много раньше – в 1988-1989 годах. Тем не менее обсуждение закона во втором чтении было бурным. Депутаты в основном «застряли» на четвертой главе – «Использование государственных языков в деятельности государственных органов, предприятий, учреждений и организаций», споря о том, какой союз лучше употребить. Одним больше нравился «и», другим – «или». Речь шла о том, на каком языке вести официальную документацию: вариант 1 – на татарском и русском; вариант 2 – на татарском или русском.

В конце концов так и не договорившись, отправили всю главу на доработку. Закон «О языках народов Республики Татарстан» был принят 8 июля после второго чтения. А вот государственная программа, которая предусматривала меры по сохранению, изучению и развитию не только татарского языка, но и других языков, появилась лишь в июле 1994 года. Депутат Ф.Сафиуллин инициировал на X сессии обсуждение вопроса о порядке призыва молодежи республики в армию.

«Я сейчас не могу сказать, в чью армию: единое оборонное пространство распалось, единых Вооруженных Сил нет, – сказал он. – Нам нужно решить вопрос: кому будут служить наши парни, кому будут присягать».

Было принято постановление «О призыве граждан Республики Татарстан на действительную срочную воинскую службу в 1992 году». Этот вопрос потом еще не раз будет обсуждаться на сессиях, неизменно вызывая дискуссии. Предложения направлять солдат в основном в части, расквартированные на территории Татарстана, получали поддержку не только татар. К тому времени уже все знали, что такое «дедовщина» и «горячие точки».

Но в целом «федералы» относились к этой проблеме болезненно, поскольку были желающие использовать ее в политических целях. Призывников агитировали отказываться от службы, и они послушно писали заявления о сложении с себя российского гражданства. Из дезертиров стали формировать национальную гвардию. Пошли упорные разговоры о необходимости создания самостоятельной армии.

Президент, правительство, Верховный Совет в целом относились к подобным предложениям однозначно – как к провокациям. Но однажды слушатели Би-Би-Си вдруг услышали, что руководство Татарстана призывает к освободительной борьбе против русских. Потом в газетах появилось официальное извинение редактора отдела оперативной информации Русской службы Юрия Голигорского за комментатора программы «Взгляд из Лондона». В репортаже, посланном на Би-Би-Си Виктором Смирновым, говорилось о том, что подобные призывы звучали на февральском курултае. Так мы узнали, что в нашем городе есть собственный корреспондент «вражеского» радио. К сожалению, журналисты московских СМИ такой щепетильностью не отличались. Они не извинялись, даже если совершали явные огрехи. 

На сессии Верховного Совета РТ

Если раньше предложения о переводе суда, прокуратуры, МВД, Комитета госбезопасности под «крылышко» Татарстана оставалось на сессии без поддержки, то 10 июля было принято соответствующее постановление. Ведь еще в феврале была создана рабочая группа для его подготовки. Тогда инициативу проявил Ф.Сафиуллин, который сообщил коллегам, что гражданину РТ, бывшему первому секретарю Татарского рескома КПСС Р.Идиатуллину Генеральный прокурор России предъявил обвинение в содействии ГКЧП.

Президент М.Шаймиев уточнил, что держит ситуацию под контролем и надеется, что дальше этого дело не пойдет. Тем не менее рабочая группа тогда была создана. В постановлении говорилось, что переход правоохранительных органов под юрисдикцию Татарстана будет проводиться поэтапно, согласно Конституции РТ и достигнутым договоренностям с российской стороной. Однако «федералы» не преминули поставить этот документ под сомнение, поскольку, как они заявили, во время голосования на сессии не было кворума.

При обсуждении проекта повестки дня X сессии не могла не выявиться вся противоречивость тогдашнего государственно-политического статуса Татарстана, вся сложность ситуации на пространстве бывшего Советского Союза и вся нетерпеливость некоторых депутатов. Так, М.Мулюков предложил включить в повестку дня вопрос о признании Татарстаном Гагаузской Республики, привлечь к ответственности бывшего прокурора Татарстана О.Антонова за нарушение законов Татарстана во время проведения референдума, утвердить некоторые документы ООН о правах человека (по его мнению, после этого проще будет претендовать на то, чтобы иностранные государства признали суверенный Татарстан). В то время все казалось возможным.

Не только политики, но и осторожные чиновники были опьянены свободой говорить всегда и везде все, что думаешь. Верховный Совет и Казанский городской Совет в то время были рассадниками вольнодумия. Вот как например, общались депутаты со своим председателем. Встает к микрофону депутат М.Мулюков и говорит: «Как вы знаете, недавно в Краснодаре состоялось совещание республик и областей, входящих в состав Российской Федерации. Там участвовал и Председатель Верховного Совета Татарстана Мухаметшин. Он должен отчитаться сегодня на сессии по этому поводу: кто его послал туда, рассматривался ли этот вопрос на Президиуме?» Депутаты из группы «Согласие» настаивали на другом отчете – мандатной комиссии, которая, на их взгляд, сформировала не тот Центризбирком. Чтобы как-то защититься от «непарламентских» выпадов, депутаты приняли решение разработать что-то наподобие правил поведения в парламенте, но дело до конца не довели.

Если пререкания с Президентом и Председателем парламента в принципе делу не мешали, говоря больше о культуре депутатов, чем об их политических взглядах, то политические дебаты о дальнейшем развитии Татарстана порой доводили зал буквально до точки кипения. Почти на каждой сессии депутаты упрекали руководство республики за то, что оно не добивается международного признания, кое-кто вместе с лидерами национального движения сочиняли письма в международные организации с просьбой о поддержке.

Всем хотелось уже завтра решить все вопросы, которые заданы сегодня, воплотить в жизнь все, что намечтали за долгие годы. И на митингах, и в средствах массовой информации, и даже в зале, где проходили сессии, не раз шла речь о возможной отставке высшего законодательного органа власти республики. То по причинам организационным – по причине перехода к жизни по новой Конституции, то по причине несостоятельности Верховного Совета («парламент не выполнил волю народа»). Такое мнение прозвучало и на сессии 22 мая, когда обсуждался вопрос об итогах референдума.

Политики готовились к новым выборам, поскольку все были уверены, что с принятием новой Конституции этого не избежать. Напрасно боялись. Верховный Совет устоял в 1992-м, не ушел в отставку в 1993-м и благополучно дожил до момента законного сложения полномочий в 1995 году.

  Несмотря на довольно пространный рассказ о X сессии, это далеко не полный рассказ о том, как шли дискуссии. Но из многих вопросов, рассмотренных тогда, самым важным был все-таки четвертый – проект Конституции Республики Татарстан. Народное обсуждение проекта длилось около пяти месяцев. За этот период в адрес Конституционной комиссии, Президиума Верховного Совета, в редакции газет поступили тысячи писем с предложениями и замечаниями от многих коллективов и граждан. Было выдвинуто более пяти тысяч предложений, поправок и уточнений. Интересно, что на страницах газет публиковались не только статьи специалистов-правоведов и депутатов, но и письма простых граждан. Много предложений поступало из-за пределов республики.

Особенно интенсивным было обсуждение в первые месяцы года. Первой публикацией в «Казанских ведомостях» было интервью с Р.Хафизовым, председателем Комиссии ВС по вопросам законодательства, законности, правопорядка и привилегиям. Затем свое мнение высказали другие члены Конституционной комиссии, эксперт А.Каримов, председатель комиссии Казанского горсовета Б.Фаттахов, народный депутат Верховного Совета Б.Леушин, журналист В.Луценко, педагоги Н.Прокофьев, Тарнопольский и другие.

Нас поразило, что в основном это не были просто эмоциональные отклики. Люди вносили конкретные предложения и делали конкретные замечания. Так, И.Шарафутдинов предлагал внести в Конституцию норму о том, что солдата, призванного из РТ, могут привлечь в уголовной ответственности только с согласия Президента нашей республики. М.Яковлева предложила отразить в Основном Законе норму, которая бы обеспечивала в парламенте представительство, пропорциональное национальному составу населения.

Многонациональный Казанский общественный центр внес предложение создать в судах группы быстрого реагирования, чтобы обеспечить исполнение законов. Т.Насырова, доцент юридического факультета КРУ, подробнейшим образом анализировала статьи Конституции о местном самоуправлении, и нашла их не очень удачными.

Подготовка к референдуму отодвинула работу над новой Конституцией на второй план, однако в конечном итоге бурная дискуссия о будущем статусе республики в феврале-марте помогла выявить все точки зрения по принципиальным вопросам государственного устройства, общественной жизни, взаимодействию властей, правам человека. Все это несколько снизило накал страстей во время обсуждения новой Конституции в Верховном Совете.

Однако до последнего голосования понадобилось не одно заседание, пока наконец не были согласованы все мнения и позиции, пока представления депутатов о будущем устройстве Республики Татарстан не стали чеканными юридическими формулировками, которые прошли самую строгую экспертизу, в том числе международную.

При обсуждении повестки X сессии депутаты группы «Согласие» предложили обсуждать только концепцию Конституции и в конечном итоге оказались правы. На сессии 20 мая с докладами выступили председатель Конституционной комиссии М.Шаймиев, а также инициаторы двух альтернативных проектов – народные депутаты З.Латыпов и В.Михайлов. Долго обсуждали, что делать: рассматривать все три проекта или выбрать один, взяв его за основу. В конце концов решили до того, как открыть прения, направить все три проекта в постоянные комиссии – пусть они решат, с каким проектом дальше работать.

Из четырнадцати комиссий 11 приняли решение принять за основу вариант Конституционной комиссии. После длинной перебранки по процедурным вопросам наконец начались прения, в которых приняли участие Р.Вагизов, Р.Хафизов, Р.Юсупов, М.Казаков, В.Данилов, А.Исхаков, Т.Шигабиев, Г.Егоров, Д.Фомин, В.Салимов, И.Салахов, А.Штанин. Кстати, многие из них были членами Конституционной комиссии.

Дискуссия по проекту Конституции прекратилась – начались дебаты по проекту постановления. Ф.Мухаметшин зачитал проект, подготовленный редакционной комиссией: одобрить в первом чтении основные положения проекта, представленного Конституционной комиссией, принять его за основу для подготовки ко второму чтению; предложения и замечания народных депутатов и постоянных комиссий поручить рассмотреть Конституционной комиссии. Депутаты с таким подходом не согласились.

Р.Хафизов сообщил, что при обсуждении проектов Конституции в Комиссии по вопросам законодательства было принято решение не принимать за основу ни один из представленных вариантов. «Я бы хотел напомнить: членами моей комиссии являются три автора проектов, альтернативных варианту Конституционной комиссии», – сказал он.

«Я думаю, игнорировать предложения народных депутатов, постоянных комиссий было бы не совсем корректно... Наверное, правильно было бы поставить эти предложения на голосование. Конкретно я имею в виду десять или шесть принципиальных позиций, по которым проголосовать Верховным Советом. И отсюда принять решение, какая Конституция за основу берется», – предложил И.Салахов.

С позиции группы «Согласие», в этой Конституции нет трех ключевых позиций, заявил И.Грачев:

 «Первая позиция. Появился закон, в котором допускается дискриминация по языковому признаку. В Конституции прямо должно быть записано, что Конституция не допускает никакой дискриминации по языковому признаку, включая ограничения на профессии. Второй момент. Поскольку обещали до референдума, Президент здесь говорил об этом – что гражданство России сохранится. В Конституции этого нет. Проект требует каждому гражданину доказывать, что он гражданин Российской Федерации. То есть на момент принятия гражданство российское у нас как бы исчезает юридически, пока не будет зафиксировано в Конституции, что российское гражданство сохраняется с правом отказа. Третья позиция. Перед референдумом гражданам Татарстана было сказано, что территориальная целостность Российской Федерации сохранится. Этой позиции также нет в Конституции».

М.Шаймиев определил это выступление как политическое, «на эффект». Он напомнил, что на заседании Конституционной комиссии, когда формировалась 23-я статья, депутат Грачев был и вместе с ним после долгих дискуссий пришли к зафиксированному в проекте варианту о гражданстве.

Предложение А. Штанина рассматривать доработанный проект Конституции в следующий раз вместе с договором о делегировании предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РТ и РФ принято не было. Еще достаточно долго препирались на предмет того, как за постановление голосовать. В конце концов решили: поскольку голосование пойдет не за проект Конституции, а всего лишь за постановление, принять его в первом чтении можно простым большинством.

И.Грачев призвал сторонников группы «Согласие» не участвовать в голосовании, но это не помешало набрать большинство голосов. «За» высказались 145 человек. Взаимно обвинив друг друга в затягивании принятия такого важного документа, как Основной Закон, депутаты решили согласиться с вариантом, предложенным редакционной комиссии. Поправки договорились представить в Конституционную комиссию до 15 июня.

Здесь уместно высказать два суждения, не связанные непосредственно с ходом дискуссии по проекту Конституции, но имеющие прямое отношение к характеру политических дискуссий того времени. Поляризация мнений в парламенте того времени была столь велика, что Верховный Совет был обречен принимать двузначные формулировки: каждый читал в них то, что хотел. Одно хорошо, что в дискуссиях обходились без прямых оскорблений и уж тем более без драк.

Страсти кипели за стенами Верховного Совета, но и там обходились без крайних форм протеста. Поскольку лидерами митингуюшего народа были те же самые депутаты, которые, можно сказать, дневали у микрофонов зала заседаний парламента.

Писатель Диас Валеев в одной из статей, опубликованных в «Казанских ведомостях, написал так:

«Ныне люди пришли в такое состояние взаимного отчуждения и вражды, что уже не способны порой воспринимать чужие аргументы. Да аргументы в политике уже никого не интересуют. Важно другое: «наш» или «их», «член команды» или «враг».

На сентябрьской сессии накал внутриполитической борьбы был столь силен, что М.Шаймиев призвал не использовать Президента для выяснения политических разногласий, появившихся в последнее время между многими течениями и организациями.

Заметим, что грешили этим и «националы», и «федералы». Но если первые в основном использовали подконтрольные средства массовой информации, прежде всего газету «Суверенитет», то вторые использовали такие формы работы, как обращение к Президенту России, встречи с депутатами Верховного Совета Федерации, апелляция к российскому народу, которому с помощью российских СМИ рассказывали о то, как притесняют русских в Татарстане. После этого мне приходилось срочно звонить родителям в Куйбышевскую область, чтобы успокоить – никто нас тут еще пальцем не тронул.

Однако русским и людям других национальностей приходилось иметь крепкие нервы, чтобы слушать некоторые выступления татарских радикалов. Успокаивало то, что их в национальном движении, тем более в татарском народе было не так уж и много.

К согласию привело предложение В. Кобякова – убрать из проекта два слова с предлогом «в первом чтении». И на следующем заседании это весьма осложнило ситуацию.  

Тайм-аут в обсуждении проекта Конституции длился до 2 октября. Но второго чтения на сессии не получилось. С докладом на очередном заседании XI сессии выступил министр юстиции Республики Татарстан Альберт Салабаев. Он сообщил, что на проект поступило более 460 замечаний и предложений. Рассмотрены более пяти тысяч пожеланий граждан республики, высказанных в ходе всенародного обсуждения.

Поправки внесены ко всем разделам, кроме одного, 6-го. Конституционная комиссия 56 поправок приняла, еще 53 были приняты частично, а 19 учтены. С учетом высказанных предложений комиссия внесла редакционные изменения в 39 статей. Всего изменения коснулись 59 статей проекта из 175, 3 статьи добавились, 6 исключены.

По проекту Конституции имелись положительные заключения международных экспертов: профессоров Кристиана Дики из Швейцарии и Кристона Вебера из университета Мюнхена (ФРГ).

Депутат Иван Грачев

Министру задали много вопросов, уточняющих позицию и докладчика, и Конституционной комиссии. И.Султанов короткой репликой оценил не столько представленный проект, сколько выступление докладчика:

«Конституция, как наиболее серьезный документ, должна обсуждаться очень тщательно, с максимальным участием не только депутатов, но и граждан Республики Татарстан.

Я взял вот эту толстую книжку, которую нам дали, посчитал все поправки. У меня получилась несколько иная арифметика, нежели нам сегодня представлял Альберт Михайлович. 315 поправок отклонены полностью, 41 поправка принята. Причем, если не считать поправок дублирующих, то из 41-й поправки остаются принятыми 23».

У депутатов И.Грачева, И.Султанова, М.Хафизова, Д.Фомина, И. Салахова, З.Латыпова было еще много вопросов, поскольку их поправки не приняли. Их даже не пригласили на заседании Конституционной комиссии, когда обсуждали предложения группы «Согласие». В конце концов эта их активность вызвала такое раздражение одного из депутатов – Х.Хайрутдинова (округ 152) из Зеленодольского района, что он сделал замечание председательствующему Ф.Мухаметшину:

«172 депутата голосовали за то, чтобы рассмотреть постатейно. 6 человек вокруг четырех микрофонов крутятся... Они до вечера будут крутиться. Или давайте ведите – или другому поручите вести сессию».

В конце концов депутаты стали обсуждать не проект Конституции, а постановление, принятое 21 мая. Поскольку в постановлении не записано, что проект Конституции принят в первом чтении, депутаты группы «Согласие» в конце концов настояли на том, что сессия приняла решение открыть прения, чтобы согласовать позиции по наиболее принципиальным позициям. Эта дискуссия помогла потом разработчикам проекта еще раз поработать над текстом Конституции, и дискуссии по отдельным статьям хотя и были долгими, но не такими острыми.

Первым слово было предоставлено депутату Ю. Решетову (округ 9), профессору юридического факультета Казанского государственного университета. Он сказал следующее:

 «Я полагаю, что нет ничего для нас сейчас важнее, как принимать такие документы, которые воплощают согласованную волю, именно согласованную волю большинства народных депутатов. За всеми нами ведь стоят люди. Если мы здесь, в этом документе, не сможем выразить четко, грамотно эту согласованную волю, это не будет современный правовой документ. Современное право – это уже не право какого-то одного класса, навязанное другим классам. Современное право, тем более международное право – это согласованная воля различных сил. Здесь эти силы, разные, в Верховном Совете есть».

Время от времени кто-то из зала выступал с предложениями дискуссию прекратить. А.Зиятдинов, например, предлагал напечатать выступления тех, кому слово еще не было предоставлено, в газетах «Татарстан хэбэрлэре» и «Известия Татарстана» – и все пусть читают: «А так слушать уже, я думаю, пользы нет». Р.Галеев предложил быстрее начать работать по статьям проекта, поскольку, по его мнению, основные точки зрения уже высказаны. Ему возразил А.Перов: «В проекте Конституции – 55 страниц, а поправки на проект – на 110 страницах. Нельзя так, как некоторые депутаты предлагают: принимать по кирпичикам. Потому что Конституция – это не груда кирпичей, это монолит, крепкий и мощный, и отсекая одну грань, мы все мешаем, меняем весь объем и всю форму».

Марат Мулюков и Фаузия Байрамова

В прениях выступили депутаты Ю. Решетов, И. Султанов, Ф. Сафиуллин, А. Штанин, М. Хафизов, А. Колесник, В. Михайлов, Д. Фомин, А. Перов, М. Мулюков, И. Салахов, Р. Хафизов, Ф. Байрамова, Л. Зеленовская, председатель Татарского республиканского совета профсоюзов Ф. Гайнуллина. Президент М.Шаймиев, подводя итоги дискуссии, сказал:

«То обсуждение, которое было до сегодняшнего заседания, и сегодняшнее обсуждение, я не считаю, что очень уж много нового конструктивного внесли. По сути дела, в какой-то степени идет политизированное обсуждение без большого конструктивизма. Поэтому Конституционная комиссия, в работе которой участвуют представители различных партий и движений, депутатских групп, сколько бы ни работали, больших изменений не внесет. Иначе это пойдет в ущерб качеству подготовленного проекта Конституции.

Появились (возможно, новыми я их не назову, может быть, где-то отличаются – не в принципе, а по формулировкам) отдельные дополнения, добавления. С учетом их, возможно, еще в какой-то степени можно проект доработать. Но по всем статьям нет необходимости этим заниматься. Есть несколько принципиальных моментов, по которым, видимо, придется через обсуждение поправок пройти и найти согласие».

Долго думали, как работать дальше. В конце концов была создана еще одна редакционная комиссия, совершенно независимая, которой предстояло обобщить предложения и замечания депутатов и учесть их в ходе подготовки проекта к постатейному обсуждению проекта Конституции. Поправки договорились принимать до 10 октября. Двум комиссиям – Конституционной и согласительной депутатской – нужно было умудриться совместить в одном проекте несопоставимые, а порой и прямо противоположные нормы.

В начале ноября о татарстанской Конституции говорили и в Москве, где состоялся очередной раунд переговоров двух делегаций. Казанцев пригласили на совместное заседание рабочей группы Конституционной комиссии и Комиссии Верховного Совета по национально-государственному устройству и межнациональным отношениям. Перед Татарстаном были поставлены два условия: направить на независимую экспертизу проект нашей Конституции и не принимать его до подписания договора.

Первое условие было соблюдено – экспертизу проекта провели не только специалисты Москвы и Санкт-Петербурга, но и зарубежные эксперты. Но если бы Татарстан не принял Конституцию в ноябре, многое в его жизни могло сложиться иначе.  

Постатейное обсуждение проекта Конституции Республики Татарстан началось 28 и 29 октября, продолжилось 4, 5 и ноября. 28 октября слова попросил депутат Верховного Совета Российской Федерации В. Морокин, но зал проголосовал за то, чтобы слова ему не давать. На защиту коллеги встал депутат Верховного Совета Татарстана И.Салахов:

«Уважаемые народные депутаты, мне кажется, мы допустили некоторую некорректность по отношению к народному депутату Российской Федерации Морокину Владимиру Ивановичу. (Шум в зале). Он избран жителями нашей республики, и даже если относиться к Российской Федерации как к соседней республике, то представителю России не дать слово некорректно».

М.Хафизов напомнил, что еще на второй сессии после принятия Декларации о государственном суверенитете он и еще насколько депутатов предлагали определиться с депутатами Российской Федерации: «Кто они? По-прежнему остаются нашими депутатами?..» Реакции В.Морокина на эти дебаты стенограмма сессии не сохранила, но в ней есть возмущенная реплика еще одного депутата Верховного Совета России – М.Рокицкого:

«Я просто хотел бы дать справку многоуважаемому Верховному Совету, что всех народных депутатов Российской Федерации от Республики Татарстан выбирали те же граждане, которые выбирали вас. Я просто поражен заявлениями о том, что право выступления, так сказать, с совещательным голосом, которое мы имеем, нам должны еще давать голосованием. Мне представляется, что это выходит за все рамки. И это прежде всего унижает и ущемляет достоинство не столько нас, сколько тех граждан нашей республики, которые голосовали за нас».

В работе сессии 29 октября принимали участие сразу два гостя из Москвы. На них обратил внимание коллег Ф.Сафиуллин.

«Мы обсуждаем проект нашей Конституции в невозможных для спокойной конструктивной работы условиях, когда на Верховный Совет оказывается неприкрытый нажим делегации со стороны Российской Федерации, – сказал он. – Повторяется то, что происходило накануне референдума 21 марта.

Сегодня опубликовано в «Вечерней Казани» подстрекательское интервью господина Румянцева Олега Германовича с попыткой противопоставить Верховный Совет народу Татарстана, с угрозами по отношению к Татарстану в случае принятия Конституции. Он же в интервью «Радио России» вчера пугал россиян гражданской войной по югославскому варианту в Татарстане.

Это нам уже все знакомо. Попытка господина Румянцева Олега Германовича разжечь межнациональную рознь между русской и татарской нациями в России и Республике Татарстан накануне референдума осталась безнаказанной, хотя имела тяжелые последствия. Я имею в виду его заявление в газете «Московские новости» за 8 марта 1992 года, где он заявлял следующее: «А начинается все с прав русских: 45 процентов русских, проживающих на территории Татарстана, являются дискриминируемым населением. Это не может быть терпимо в цивилизованном обществе».

Найдите сегодня кого-либо дискриминируемого, выведите сюда и докажите, по каким вопросам. Это клеветническое обвинение Татарстана и татарского народа вызвало резкое ухудшение отношения к татарскому населению в некоторых отдельных районах России, о чем с горечью говорили делегаты Всемирного конгресса татар. Кроме того, участились случаи издевательства в Российской Армии над призывниками из Татарстана по политическим мотивам.

В интервью «Российской газете» за 15 января этого года Олег Румянцев говорит так: история России учит нас – наша разобщенность, алчность, нерациональность, отсутствие твердых правил порождают разрушение государственности, что уже приводило к правлению хитрой Золотой орды, умело использовавшей распри русских удельных княжеств.

Не хотите, господа, распада России, так боритесь не с нами, а с тем, на что вы сами указываете: с алчностью, нерациональностью, с отсутствием твердых правил на Руси. Тогда у вас и с нами проблем не будет».

Тему продолжил депутат М.Мулюков, который зачитал обращение к Верховному Совету пикетчиков, которые встречали утром депутатов на площади Свободы, у здания Правительства. Они посчитали участие Ю.Ярова и О.Румянцева в работе сессии Верховного Совета неуместным и просили их немедленно покинуть зал заседания. Москвичей обвиняли в том, что на встрече 28 октября с группой депутатов ВС «Народовластие» они пытались дать инструктаж по блокированию некоторых статей Конституции, закрепляющих суверенитет республики.

 «Этот акт мы считаем вмешательством во внутренние дела республики Татарстан и попыткой дестабилизации межнациональных отношений, – говорилось в обращении. – Мы обеспокоены состоянием дел в российском парламенте и считаем, что они смогли бы сделать полезное дело у себя в Москве. Мы уверены, что наш Верховный Совет найдет силы принять Конституцию Татарстана без помощи извне, без подсказки. Принятие Конституции – дело рук избранников народа Татарстана».

Председательствующий Ф.Мухаметшин призвал работать без эмоций: и гость должен быть терпеливым, культурным и вежливым, и хозяева должны быть к гостям и терпеливы, и вежливы, и гостеприимны. В конце заседания слово гостям все-таки было предоставлено. Депутат Верховного Совета Российской Федерации Юрий Яров сказал следующее:

«Я даже не собираюсь вступать в дискуссию. Я хочу только дать пояснения для тех оппонентов, которые здесь выступали.

Первое: когда идет договорный процесс, а я участвую в нем (речь о договоре между Российской Федерацией и Татарстаном), то, наверное, это прерогативы не только одной стороны, и, я думаю, это достаточно понятно. И сегодня, когда в Конституции обсуждаются разделы, касающиеся Российской Федерации, это не прерогатива только депутатов Татарстана, простите. Договор, о котором идет речь, наверное, затрагивает не только ваши интересы, но и российские. Это надо, наверное, помнить. Поэтому я бы не хотел, чтобы ряд депутатов себе предписал право рассуждать за обе стороны.

Второе: может быть, эти силы боятся того, что мы будем высказывать свое мнение о том, как нам видится проект Конституции, они боятся плюрализма мнений? Тогда почему же вас возмутило то, что пригласили ваши же депутаты? Я должен был бы им сказать: нет, я не пойду к вам и не буду с вами разговаривать, отвечать на ваши вопросы? Они спросили мое мнение как ведущего переговоры – я и дал свою оценку. Я имел и буду всегда иметь право отвечать именно так, как я знаю это, а не так, как кто-то пытается за меня думать и отвечать».

Олег Румянцев выступал не просто как депутат Верховного Совета России, а как ответственный секретарь Конституционной комиссии РСФСР. Он обратил внимание коллег из Татарстана на то, что, по статье 81 Конституции Российской Федерации, действие которой на этой территории никто не приостанавливал, обеспечение соответствия конституций республик, даже если они суверенные государства, общероссийскому Основному Закону относится к совместному ведению. Именно для этого депутаты из Москвы и приехали в Казань, чтобы искать совместно модель урегулирования отношений, чтобы не допустить разрушения ни рублевого пространства, ни конституционного и правового пространства.

Он сказал, что есть три пути, как этого добиться. Первый путь – законодательный, второй – отлагательный. «Третий, – сказал он, – извините, жесткий». Его удовлетворил ход дискуссии по 23 и 66 статьям проекта. В случае, если будут приняты формулировки группы «Согласие», Конституция Татарстана не разрушит общего конституционного пространства. Отлагательный путь – это отложить принятие Конституции до подписания двустороннего договора, иначе это осложнит переговорный процесс.

Далее О.Румянцев говорил на фоне постоянного шума в зале. Однажды он не выдержал и попросил дать ему возможность договорить.

«Жесткий путь – тот, о котором говорил уважаемый депутат Сафиуллин. Жесткий путь – это одностороннее нарушение нашего национально-государственного устройства.

Я лично не противопоставляю парламент Татарстана его народу, но народ сегодня, 64 процента – против отделения от Федерации, и лишь 22 процента – за это отделение. Таковы итоги референдума. Итоги референдума не означали государственного обособления. Именно из этого мы исходим. Из того, что если будет на то народная воля о выходе из состава Российской Федерации, съезд народных депутатов утвердит это изменение.

И мне кажется, мудрость сегодняшнего государственного парламента Татарстана в том и состоит, чтобы действительно уважить вот эту самую народную волю».

Он пожелал депутатам идти по первому, законодательному, конституционному пути разрешения трудностей во взаимоотношениях между Республикой Татарстан и Российской Федерацией. Практически все время работы Верховного Совета на площади Свободы толпились люди, с плакатами или без. На плакатах чаще всего поминались названия групп «Народовластие» и «Согласие» и фамилия Ивана Грачева.

На заседании 28 октября И.Грачев напомнил, что Верховный Совет в свое время принимал решение во время работы сессии никаких пикетов и демонстраций на площади не допускать:

«Я утверждаю, что эти люди применяют методы психологического террора, которые депутат Сиразеев здесь поддержал, объявив некоторых депутатов врагами народа или там нации, я не знаю. Надо принятые решения соблюдать. Никаких отговорок о том, что это невозможно сделать, я на данный момент принять не могу. Потому что я знаю, что во время Всемирного курултая татар порядок был обеспечен в течение получаса, когда вот такие же экстремисты попытались помешать нормальному течению его работы».

Никто не предполагал, что работа над поправками будет простой процедурой. Во-первых, поправок было очень много, и значительное их число не было поддержано Конституционной комиссией. Во-вторых, до самого конца депутаты никак не могли выработать единства по принципиальным вопросам – по формулировке государственного статуса республики, по ее взаимоотношениям с Российской Федерацией, по гражданству и по механизму функционирования власти в Татарстане.

Поскольку группу «Татарстан» в официальном проекте уже почти все устраивало, оппонировали министру юстиции А.Салабаеву, который представлял таблицу поправок, в основном депутаты группы «Согласие». Их не устроило то, что депутаты не получили таблицу непринятых поправок. М.Хафизов обвинил секретариат сессии в невыполнении решения Президиума. Естественно, никто из авторов поправок их не снял, а потому, как положено, голосовали по каждой. Особые сложности возникли с поправками, дублирующими нормы альтернативных проектов.

Если З.Латыпов тихо-мирно предложил некоторые нормы своего варианта в виде отдельных поправок, то В.Михайлов поставил вопрос о необходимости обсуждать не только подработанный вариант проекта Конституционной комиссии, но и оба альтернативных варианта, что вызвало реплику Президента:

«Уважаемые народные депутаты! Если посмотреть внимательно на всю нашу работу до начала данного заседания, вырисовывается, что часть народных депутатов просто не желает в данном случае вести конституционную работу по принятию Конституции. Иначе это не может быть оценено, потому что все это происходит на наших с вами глазах».

М.Шаймиев пояснил, что, несмотря на то, что альтернативные проекты Конституции были на сессии отвергнуты, Конституционная комиссия, получив вариант В.Михайлова в виде поправок, еще раз его внимательно рассмотрела. Как сказал Президент, депутат предложил альтернативные редакции ко всем статьям основного проекта, уже одобренного в мае Верховным Советом. Но комиссия поправки В.Михайлова не поддержала. Почти каждая поправка приводила к намерению продолжить дискуссию по проекту в целом, поэтому Ф.Мухаметшин был вынужден прибегать к силовому решению, отсекая ораторов от микрофонов.

«Слова может попросить только автор поправок. Мы вчера с руководителями депутатских групп договорились, довожу до вашего сведения, что от каждой комиссии по каждой поправке может выступить только один депутат», – напомнил он.

По некоторым статьям позиции сходились с огромным трудом. Президент был вынужден обратиться к депутатам с такой репликой:

«Я извиняюсь, у нас сейчас происходит в какой-то степени недопонимание. Когда мы обсуждали с вами проект Конституции первый и второй раз на сессиях, было высказано много замечаний, что экономическая часть слишком длинная, перегружена, что нет необходимости всю экономику расписывать. Было много предложений в виде поправок и предложений со стороны депутатов и экспертов. Поэтому авторам раздела «Экономика», которые работали в составе Конституционной комиссии, было поручено существенно этот раздел переработать с учетом всех тех замечаний. Намой взгляд, Конституционной комиссией раздел «Экономики» разработан неплохо, но теперь получается, что теперь та работа, которую провела Конституционная комиссия по вашему поручению, отвергается и остается худший вариант – первый».

Проект Конституции закладывал революционную норму – вводил право частной собственности на землю. К этому времени Президент и Верховный Совет уже сформировали пакет документов, согласно которому в Татарстане началась земельная реформа. И в этом вопросе рубить с плеча не стали: во-первых, дали людям самим выбрать, как им жить, колхозов и совхозов, как в других регионах, разгонять не стали; во-вторых, реально помогали сельскохозяйственному производству – дотациями на продукты питания, льготными кредитами.

«Народовластие» было за частную собственность, многие их коллеги из «Согласия» колебались, большинство группы «Татарстан» было против. Главы администраций, руководители колхозов и совхозов тогда еще не понимали, что получат от приватизации на земле, в том числе и личную выгоду. Символично воспринимается перекличка заголовков в «Казанских ведомостях», правда, по другому поводу и много позднее, но мысль одна: «Парламент еще не осмыслил вопрос собственности как форму власти» (2.02.93); «Власть – в деньгах. И депутаты это знают» (29.04.93). Как мало времени нужно было тогда для «самообразования».  

Позиции двух основных политических сил были заявлены еще в 1990 году, когда принималась Декларация о государственном суверенитете. Казалось, уже тогда удалось несколько гармонизировать интересы. Но каждый раз в спорной ситуации начинать приходилось практически с нуля, поскольку депутатские группы «Татарстан» и «Согласие», пойдя на уступку в одном случае, в другом снова возвращали сессию в исходную позицию противостояния.

«Основной Закон должен быть результатом компромисса, согласия всех тех политических сил, которые мы имеем в этом зале, и они должны отражать то, что реально делается в нашей республике», – взывал к коллегам А.Штанин.

Сам же стоял на своих позициях, как гранитная скала.

Признаюсь, что порой одинаково раздражение вызывали как «федералы», которые во всем видели подвох, так и «националы», которые с настырностью, достойной лучшего применения, продолжали твердить о независимом Татарстане, хотя уже было очевидно, что ситуация начинает развиваться в другом направлении.

Часть депутатов из группы «Согласие», поддерживая депутатов из «Народовластия» почти по всем позициям, касающимся национальных и межнациональных отношений, не разделяло представлений Ивана Грачева и его соратников на вопросы организации государственной власти. Это было связано и с тем, что партийные функционеры и госчиновники не могли признать их чересчур «революционные» представления на демократию, во-вторых, по многим позициям их оппонентом становился М.Шаймиев.

И хотя в те времена считалось нормальным возражать главе государства, авторитет Президента был столь высок, что большинство сверяло с ним свои мнения и позиции.

Возражения демократов сводились к следующему: – проект Конституции представляет президентскую республику, а Татарстану нужна парламентская; – разделения властей у нас не будет, если не будет постоянно действующего Верховного Совета и если в парламент будут избираться работники органов исполнительной власти. На стороне депутатов Верховного Совета была довольно большая группа их коллег из Казанского городского Совета. Все вместе они всяческим способом пропагандировали свои взгляды на демократию, часто выступая в средствах массовой информации, критиковали М.Шаймиева, упрекая его в «партократических настроениях».

Их не убеждал даже авторитет эксперта Вебера, который, изучив проект Конституции РТ Конституционной комиссии, писал в своем заключении, что Верховный Совет занимает центральное положение в системе управления республики.

Даже относительно сильный Президент, а также само по себе слабое Правительство так или иначе подчинены Верховному Совету. Депутат А. Штанин подумал даже о том, что делать, если Президент нарушит закон. Поправку не приняли. Но главу «Президент Республики Татарстан» тем не менее обсуждали почти целый рабочий день 28 октября.

М.Хафизов спросил М.Шаймиева, на какой срок предполагается принять Конституцию: на срок его президентского правления или на более длительный? Президент от ответа не ушел:

«Я хочу сказать, что нормы правовые, особенно по защите прав человека, личности в этой Конституции заложены надолго. Оценка этих разделов самая высокая, они соответствуют тем нормам международного права, которые сегодня существуют. Значит, в части того, какое время шаймиевское или другого Президента, я бы вопрос так не ставил. Но! Та форма разделения полномочий всех властей, которая заложена в проекте, она соответствуют переходному периоду. Я ведь не знаю, сколько лет он продлится. Любая другая норма и нарушение равновесия властей не приведет к успешному прохождению этого периода нашей жизни».

Кстати, дискуссии о том, какая у нас республика, президентская, парламентская или смешанная, продолжались в Татарстане все 10 лет. Уже нет ничего нового ни в обвинениях, ни в защите. Но когда в 1999 году в очередной раз Президент Б.Ельцин вступил в схватку с Государственной Думой и депутаты инициировали поправки к Основному Закону Российской Федерации, в Татарстане, изучая полемику в СМИ, не могли не заметить, что республиканский парламент, действительно, имеет большие полномочия. Если же он их не реализует в полной мере, то это вопрос не к Конституции.

В ходе сессии депутатские группы были вынуждены собраться вместе, чтобы рассмотреть поправки по нескольким статьям Конституции и предложить сессии компромиссные варианты. По 66-й статье – о взаимоотношениях Татарстана с Россией – депутатские группы «Согласие» и «Татарстан» стояли на противоположных позициях, и казалось, примирить их будет делом невозможным. Одни требовали конституционно признать, что Татарстан является необъемлемой составной частью России, другие ни на шаг не хотели отступать от Декларации о государственном суверенитете.

В роли арбитра, как всегда, выступал Президент. Всегда, когда сшибка позиций и мнений становилась опасной, он предлагал создать согласительную комиссию из представителей разных депутатских групп. Вот как вспоминает об этом Минтимер Шаймиев в книге Р.Мустафина и А.Хасанова ««Первый Президент Татарстана»:

«Есть у нашего народа хороший обычай. Бывает, не поделят два молодца-джигита какую-нибудь пригожую девушку. Ни один не хочет уступить. Глаза горят, кулаки сжаты – убить, кажется, готовы друг друга. И у каждого есть друзья, готовые по первому зову прийти на помощь.

И тогда по совету старших они обращаются к самому уважаемому, самому мудрому на селе аксакалу. Тот выслушивает обе стороны и находит выход. Всего-то, оказывается, надо было спросить у самой девушки, кто ей больше по сердцу. Так один мудрец оказывается сильнее десятка батыров».

Во время работы над проектом Конституции таких комиссий пришлось создавать несколько. Во-первых, роль согласительной играла основная – Конституционная комиссия, которая готовила проект Конституции для рассмотрения на сессии Верховного Совета, во-вторых, представители разных точек зрения были в редакционной, «независимой» комиссии, в которую включали представителей всех депутатских групп и фракций и которая сыграла весьма активную роль в ходе второго чтения.

Наконец, когда ситуация по 66-й статье зашла в тупик, была создана третья комиссия, в которую, кроме 10 человек от депутатских групп «Согласие» и «Татарстан» (по 5 от каждой) и Президента М.Шаймиева, вошло еще 12 человек, представляющие все политические группы парламента. Кстати, согласительная комиссия компромиссного варианта найти не сумела. И тогда было решено вынести на голосование все три варианта – от групп «Согласие» и «Татарстан», а также редакцию М.Шаймиева.

Наибольшее число голосов набрал вариант Президента, он и стал впоследствии статьей 61 Конституции РТ. Самая острая дискуссия развернулась по гражданству. Статья 23 была записана в проекте Конституционной комиссии следующим образом: «Республика Татарстан имеет свое гражданство. Основание, порядок приобретения и прекращения гражданства Республики Татарстан определяется Законом о гражданстве Республики Татарстан. Все граждане Республики Татарстан являются одновременно гражданами Российской федерации – России, никто не может быть лишен гражданства или права на изменение гражданства». После бурного обсуждения статья несколько видоизменилась:

«Республика Татарстан имеет свое гражданство. Основание, порядок приобретения и прекращения гражданства Республики Татарстан определяются Законом о гражданстве Республики Татарстан.

В Республике Татарстан допускается двойное гражданство, условия осуществления которого определяются договорами и соглашениями с Российской Федерацией – Россией и другими государствами. Граждане Республики Татарстан сохраняют по своему желанию гражданство Российской Федерации – России.

Каждый гражданин имеет право выбора гражданства и право изменить его. Лишение гражданства или право на изменение гражданства запрещается».

Звучали предложения вынести весь Основной Закон или статьи с нормами «ключевого характера» на референдум, но большая часть депутатов склонялась к тому, что народные депутаты, избранные всеми жителями республики, вполне могут взять на себя последний вердикт, проголосовав за Конституцию в целом. Мотивы были такие – референдум по «ключевым вопросам» 21 марта уже провели, зачем еще раз испытывать на прочность межнациональный мир в республике, если люди уже свое слово сказали?

Исторический момент - новая Конституция Республики Татарстан принята!

Все фото Владимира Зотова

После пяти дней работы над поправками, мало интересной человеку, не искушенному в парламентских баталиях, 6 ноября Конституция была принята в целом, а вместе с ней еще два закона – одним определялся порядок ее в действие, вторым в праздничный календарь республики добавлялся еще один выходной день. Это был четвертый Основной Закон республики.

Первая Конституция была принята в 1926 году, через 6 лет после подписания Декрета об образовании Татарской АССР (27 мая 1920 г.); вторая – в 1937-м, третья – в 1978 году.

 

Читайте в «Казанских историях»:

Знать, чтобы не ошибиться

30 августа 1990 года: так делалась история

Путешествие во времени: год 1991

Путешествие во времени – год 1992

Договор между Москвой и Казанью: Когда договариваются, нельзя не искать компромисса. Часть 1

Договор между Москвой и Казанью: Когда договариваются, нельзя не искать компромисса. Часть 2

Путешествие во времени – год 1994

Конституции Республики Татарстан - 20 лет. Публикация 1

Конституции Республики Татарстан - 20 лет. Публикация 2

Не чешите, где не чешется

Нет будущего у народа, который предает забвению свою историю

 

При использовании просим ссылаться на книгу Фарида Мухаметшина и Любови Агеевой

«Республика Татарстан: новейшая история. События. Комментарии. Оценки», т. 2. Казань, 2007