Когда такого опыта нет ни в Татарстане, ни в России, ни в мире…

Любовь Агеева

30 июня 2015 года

Сегодня наш собеседник – Разиль Валеев, известный татарский поэт, народный депутат Верховного Совета РТ 12 созыва, депутат Государственного Совета РТ 1-5 созывов, председатель Комитета по образованию, культуре, науке и национальным вопросам; лауреат Государственной премии РТ им. Г.Тукая и премии РТ имени М.Джалиля; заслуженный работник культуры РФ и РТ.

В преддверии юбилейных торжеств в честь 25-летия нового парламентаризма в Республике Татарстан Любовь Агеева встретилась с несколькими народными депутатами, чтобы вспомнить события этих лет и тех, кто был их активным участником.

В сокращенном варианте интервью опубликованы в специальном номере журнала «Татарстан». В «Казанских историях» они даны в полном объеме.

Читайте:

Одна ответственность – на всех – Фарид Мухаметшин

Счастье быть участником исторических событий – Фандас Сафиуллин

Народ и парламент хотели одного и того же – Индус Тагиров

«Мы работали на будущее федерализма» – Василий Лихачев

... Век учись – Алексей Колесник

– Насколько мне известно, сначала хотели отметить 20-летие Государственного Совета как новой формы республиканского парламентаризма. Потом была определена новая дата юбилея – 25 лет.

– Действительно, в нынешнем году почти во всех регионах Российской Федерации отмечают 20-летие своих парламентов. А мы подумали, что не можем оставить за бортом 5 лет Верховного Совета, когда были приняты самые значимые нормативно-правовые акты, и прежде всего Декларация о государственном суверенитете 1990 года и новая Конституция РТ 1992 года.

Таких депутатов, которые работали во всех шести созывах, остались на сегодня единицы. С 1992 года я являюсь председателем одной и той же постоянной комиссии, сейчас – комитета. Уже по названию парламентских комитетов и комиссий можно определить, какие области, сферы жизни в какие годы были для нас приоритетными. В 1990 году была Комиссия Верховного Совета по национальным вопросам и культуре. С 1995 года – Комиссия Государственного Совета по науке, образованию, культуре и национальным вопросам. В марте 2004 года был образован Комитет по культуре, науке, образованию и национальным вопросам. В сентябре 2014 года сформирован Комитет по образованию, культуре, науке и национальным вопросам.

– Если сравнить три парламента то как бы вы коротко охарактеризовали специфические портреты парламентов или их роли?

– Если сравнить три парламента, в том числе постоянно действующий Госсовет, то самая интересная работа была в Верховном Совете. У нас и полномочий тогда было намного больше. Конечно, многие полномочия появились на новом историческом этапе. Может, поэтому, и мнений было очень много, споров было очень много. До умопомрачения, можно сказать… И тогда с парламентом больше считались, с нами чаще советовались

Когда в республике не было должности президента, многие вопросы решались Верховным Советом. Например, присвоение почетных званий – это была прерогатива Президиума Верховного Совета. Когда у нас появился президент, часть полномочий парламента перешла к нему.

На сессии Верховного Совета республики. Разиль Валеев второй слева. Фото Владимира Зотова

Еще один интересный период – когда работал постоянно действующий, или малый парламент. Очень интересный был опыт, я скучаю по тем временам. Хотя и сейчас – постоянно работающий депутат. И сегодня много интересного в деятельности парламента.

Сегодня таких депутатов 20.

Иногда в шутку говорю: у нас есть депутаты постоянно работающие и постоянно неработающие. Но постоянно неработающие – тоже важная часть парламента. Потому что они всегда в гуще народа, они практики и лучше знают, что делается, какие имеются проблемы в республике. Находясь в парламенте постоянно, всё знать невозможно. Если бы коллеги еще и более активно участвовали в законотворческой деятельности…

В течение 25 лет было много интересного. Помню, как мы принимали Декларацию о государственном суверенитете. Тогда мы очень долго спорили, три дня, с утра до поздней ночи. На площади Свободы было очень много народу, и совсем небезопасно было некоторым депутатам проходить на сессию через этот коридор.

30 августа 1990 года я был членом секретариата, и мне поручили держать связь с улицей, с народом. Это была, пожалуй, самая интересная, но и опасная работа. Я обязан был сообщать собравшимся на площади Свободы людям, что происходит в стенах парламента. Возвращаясь в здание, докладывал, какие настроения на площади. Еще запомнил, как мешками таскали телеграммы и письма избирателей.

Меня как поэта прежде всего интересовали вопросы языка. Одни депутаты говорили: государственным должен быть русский – потому что в России живем. Другие требовали – только татарский, потому что Татарстан – национальная республика. Вместе с коллегами мы написали свой вариант декларации, в котором татарский язык объявлялся государственным, а русский получал статус официального.

Верховный Совет только что проголосовал за новую Конституцию Республики Татарстан. 6 ноября 1992 года

Прошел вариант, подготовленный согласительной комиссией – и в Татарстане теперь два государственных языка. Это было самое правильное решение. Другие варианты в тот момент были непроходные. В 1992 году Верховный Совет принял закон о языках народов Татарстана, мы приняли его даже раньше Конституции. Это был один из самых первых законов о языках в Российской Федерации. Многие регионы потом создавали свои законы на основе нашего.

Но закон принимался с большим трудом. Депутатам, конечно, помогли тогда ученые. Очень много было споров. Приведу только один пример. Споры вызвала норма о том, что специалисты, которые владеют двумя государственными языками и используют их в работе, должны получать надбавку к зарплате до 15 процентов. Правительство должно было составить список профессий, ведь кочегару знать два языка необязательно…

К сожалению, этот очень хороший закон до сегодняшнего дня, я бы не сказал, что в полном объеме реализуется. Основная причина в том, что правительство не приняло соответствующие подзаконные акты. Думаю, что парламент должен добиваться, чтобы принимались все подзаконные акты, не только по этому закону. На сегодня где-то более 90 подзаконных актов не принято по всем республиканским законам. Правда, постепенно ситуация меняется к лучшему.

Например, до сих пор не решена проблема синхронного перевода. Во всех госпрограммах о поддержке языков есть такой пункт – в залах, где проходят заседания, например, местного депутатского корпуса, должно быть оборудование для синхронного перевода, ну и, переводчики, разумеется. Как в Государственном Совете.

Мы очень долго, 2 года, готовили проект закона о языках. Государственную программу по сохранению, изучению и развитию языков народов республики еще сложнее было принимать. Потому что у нас такого опыта не было. Такого опыта не было и в России. Сегодня у нас действует уже третья программа.

В Конституции Татарстана и в договорах между Россией и Татарстаном есть норма о том, что президент Республики Татарстан должен владеть двумя государственными языками. Нам часто задают вопрос: почему эта норма не касается всех госслужащих? У меня ответа на этот вопрос нет.

Есть вопрос и по национальному телевидению. По подсчетам специалистов, телеканалы Татарстана только 17 процентов своего времени вещают на татарском языке, а в Конституции написано о равноправии языков…

Я думаю, что у нас политической воли не хватает, чтобы изменить эту ситуацию. Есть и вторая причина: не хватает подготовленных кадров. Сегодня куда не приедешь, первым делом благодарят за канал «ТНВ-планета». Хотя ему еще далеко до совершенства. По этой же причине – нет журналистов с хорошим знанием татарского языка.

– Как вы думаете, почему, несмотря на значительное финансирование и серьезную организационную работу двуязычие в республике не стало нормой жизни? Ведь татарский язык теперь изучают с первого класса. Выросло целое поколение, у которого есть оценка в аттестате по обоим государственным языкам.

– В настоящее время национальное образование снова переживает не самые лучше времена, хотя очень многое делается для этого в республике. Причины есть – глобализация, другие проблемы, например, некоторые федеральные законы препятствуют его развитию. Скорее всего эти проблемы возникают от недопонимания того, что Россия – многонациональная страна.

Самые большие споры возникают, когда принимаются законы по совместным полномочиям с Российской Федерацией. Например, сфера татарского языка – чьи это полномочия? Государственная Дума в 1999 году посчитала, что федеральные.

– Вспоминаю, какие шли баталии, когда был принят республиканский закон по переходу татарского алфавита на арабскую графику.

– Да, спорили долго… К нам, в парламент, московская комиссия приезжала, я принимал участие в парламентских слушаниях в Государственной Думе и слышал, как нас обвиняли в том, что Татарстан с переходом на латиницу может разрушить единство Российской Федерации.

Я им говорил: татары около тысячи лет писали арабской графикой, и после взятия Казани тоже, с 1552 годадо 1927 года. Россия же не рухнула тогда из-за арабской графики татар!

Один депутат, выступая в Госдуме, сказал: «Татары хотят перейти на латинский язык…». Некоторые депутаты путали латинский язык и латинскую графику. Они просто толком вопрос не изучили... Они думали, что мы переходим на латиницу – и забудем кириллицу. У нас же два государственных языка – каждый татарин изучал бы и кириллицу, и латиницу…

Это от недопонимания, я думаю. Есть атакующий, агрессивный шовинизм. Его приверженцы думают, что будет легче жить, если у нас будет один язык, одна религия, одни нравы…

Свой закон об образовании мы приняли еще в 1993 году. Когда принимался новый закон об образовании Российской Федерации, мы направили в Думу свои поправки, которые готовили совместно с Министерством образования и науки нашей республики. И к великому счастью, большинство наших поправок прошло. К нашему мнению прислушались. Например, законом теперь предусмотрены льготы сельским учителям. Парламенты нескольких регионов, в том числе наш Госсовет, предложили поправку о фиксированной заработной плате учителей. Никогда такой статьи не было – ни в одном законе, ни по одной профессии.

– Тем не менее в споре с федеральным центром о национальном компоненте республика проиграла.

С 1 сентября 2009 года вступил в действие федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части изменения понятия и структуры государственного образовательного стандарта».

Еще до вынесения законопроекта на голосование в Государственной Думе законодатели и главы ряда национальных регионов выразили категорическое несогласие с готовящимися изменениями, однако их протест не был услышан. Наибольшую активность в этом вопросе проявили Казань и Уфа. В феврале исполкомы Всемирного конгресса татар и Всемирного курултая (конгресса) башкир заявили о серьезной озабоченности общественности. Изменения, внесенные в закон об образовании, убеждены они, нарушают пункт 3 статьи 68 Конституции Российской Федерации, закрепляющий гарантии всем народам права на «сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития».

24 апреля 2008 года Государственный совет Республики Татарстан направил в Госдуму законодательную инициативу, предполагающую возвращение регионального учебного компонента. В середине мая с аналогичным предложением к Москве обратились депутаты башкирского парламента.

 Почему федеральный центр совершенно спокойно реагировал на то, что в регионах стараются изучить культуру своего народа и даже поощрял этот процесс? Почему такое резкое неприятие сейчас, с чем это связано?

– Корни подобного поведения Москвы – в отсутствии в Российской Федерации четко выверенной национальной политики. В 1996 году была принята Концепция национальной политики, в основу которой был положен соответствующий закон, который, однако, не принят до сих пор. Возникает вопрос – его не хотят или не могут принять?

В свое время представители Госсовета дважды ездили в Москву, принимали участие в парламентских слушаниях по этой проблеме. Знаем, что были разработаны три варианта законопроекта, и везде красной нитью проходила мысль о формировании единой нации под названием «россияне» по примеру «единого советского народа».

А если так, о каком региональном компоненте может идти речь?

Разиль Валеев и Фарид Мухаметшин в гостях у писателя Гумера Баширова. Фото Наиля Курамшина

Самое больное место в национальном вопросе – национальное образование. Сейчас у нас снова нет национальных школ, вообще нет! Национальные школы запрещены уставами учебных заведений. По закону РФ есть школы с преподаванием предметов на татарском языке.

Как мне кажется, тут налицо путаница в терминах. В Европе слово национальный означает государственный. В многонациональной стране это понятие вообще этнической окраски не имеет.

– Насколько мне известно, в татарских школах учатся и дети других национальностей.

– А, может, это специальная путаница, Бог его знает.

Вот сейчас ЕГЭ – самый больной вопрос. В 2007 году приняли закон о том, что экзамены можно сдавать только на русском языке. Родители говорят: «Если дети будут сдавать ЕГЭ на русском языке, зачем тогда изучать татарский?»

Мы обращались по этому поводу в Государственную Думу, к руководству Российской Федерации, просили сделать для национальных республик исключение, разрешить, чтобы по желанию у выпускников национальных школ и гимназий было право сдавать ЕГЭ на родном языке. Безрезультатно.

Так что в будущем равноправие языков в образовательной сфере сохранить будет очень сложно. Есть много оппонентов. И не только в Москве, но и в республике.

Я думаю, что это делается осознано. Так не должно быть. По этому поводу родители обращались в Верховный суд РФ. Решение было вынесено не в их пользу. Сейчас дело рассматривают уже в Европейском суде по правам человека в Страсбурге.

Кое-кто у нас выступает против конституционного равноправия двух государственных языков, заботясь о судьбе русского языка. Здесь нужно отметить, что татарстанский средний балл по русскому на ЕГЭ выше общероссийских показателей. Даже в сельской местности ребята хорошо знают русский язык. У нас же вся жизнь проходит в русскоговорящей среде: радио, телевидение, газеты, журналы – всё на русском! Проблемы знания русского у школьников нет. Проблемы с татарским…

– А какие еще законы, инициированные вашей депутатской комиссией, мы можем вспомнить?

– Парламент принял республиканские законы о библиотеках и библиотечном деле, об Архивном фонде республики и архивах. Сейчас идет работа над законопроектом о театрах и театральной деятельности.

Одними из первых среди субъектов федерации мы разработали и в 1998 году приняли закон о культуре, но сегодня не совсем им довольны. Это связано с тем, что времена меняются, требования сегодня совсем другие – и какие-то положения закона устарели.

Мы стараемся оперативно реагировать на происходящие события, и порой парламент вынужден принимать опережающий закон, который может входить в противоречие с федеральным.

Последний пример – после нападения на муфтия нашей республики и убийства его заместителя мы внесли изменения в республиканский закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» – о том, что религиозные деятели, получившие образование за рубежом, должны трудоустраиваться в республике через специальную комиссию. Конечно, Государственный Совет сразу получил представление Прокурора республики… Мы обратились с законодательной инициативой в Госдуму – и такую же статью внесли в федеральный закон.

Мы активно работаем с проектами законов о республиканском бюджете. Комитет и отдельные депутаты вносят много поправок, и порой они находят отражение в законе. Но, к сожалению, всё еще не можем добиться строительства здания Национальной библиотеки.

Первое постановление о строительстве нового здания было принято в 1960 году, к столетию библиотеки. В нынешнем году мы отмечаем ее 150-летие.

Однажды, давным-давно это было, когда я был еще директором национальной библиотеки, я приехал в свою деревню, в гости. Бывший одноклассник спрашивает:

– Ну, Разиль, построил библиотеку?

– Нет, будем строить.

– Никогда не сможешь построить!

– Почему?

– Ну, потому что денег нет.

– Как денег нет? Вот же построили коровник (он заведующим фирмой работал).

– Коровник – это другое дело. Вот если бы коровы умели читать, им бы построили библиотеку.

Сколько проектов уже было. Все наши соседи уже построили национальные библиотеки. Я почти что на каждой сессии об этом говорю – все одобряют, все знают. Я обращался ко всем руководителям нашей республики. Все понимают проблему, но никак не могут ее решить…

– Ваш комитет всегда очень серьезно занимается отслеживанием реализации республиканских законов и государственных программ. По опыту работы в пресс-центре Госсовета знаю, что, пожалуй, чаще всего именно ваша комиссия инициировала контрольные вопросы на сессиях. Порой это давало свои результаты.

А есть ли у вас впечатления со знаком минус»? Что не удалось сделать? Как бы вы не старались держать это в поле зрения, как бы не теребили Правительство, всё равно нужного результата достичь не удалось?

– Есть в республике очень важный закон об объектах культурного наследия. Мы неоднократно обсуждали, как он реализуется, но я пока не очень удовлетворен реализацией этого закона.

В нашей республике очень много объектов культурного наследия. В этой области есть большие продвижения благодаря руководству республики, особенно Минтимеру Шариповичу Шаймиеву – это Булгар, Свияжск, Кремль. К 1000-летию Казани достаточно много было сделано.

Но, к великому сожалению, мы ничего почти что не смогли сделать в районах нашей республики, а там тоже очень много культурных и исторических памятников, например, в Арском, Высокогорском, Мамадышском районах, в Тетюшах, Чистополе. И многие памятники – деревянные, они могут вообще исчезнуть с лица Земли. Мы и в Казани много потеряли, сейчас теряем в районах республики. Там в основном объекты культурного наследия муниципального значения, а у муниципалитетов на их охрану денег нет.

Объектам республиканского, федерального значения еще кое-где находятся деньги, а вот объектам муниципального значения денег никак не можем найти. Это одно из самых больных мест. К нам очень много обращаются по этому вопросу.

Могу еще назвать проблемы сельских школ. В последнее время очень много делается для них.

– Неужели прекратили их бездумно закрывать? Помните, ваша комиссия не раз воевала, когда закрывалась какая-то школа? Помню страстные выступления Туфана Миннуллина, у которого душа болела за татарскую деревню…

– Мы и сейчас воюем. Говорят, если в селе меньше 80-ти учащихся, там не должно быть средней школы. Я всё это прекрасно понимаю, но к каждой школе должно быть особое отношение. Потому что у каждой школы есть свои особенности.

Например, в центре района одно чувашское село. Если его, как теперь говорят, оптимизировать и объединить с русской или татарской школой, школа чувашская исчезает совсем, потому что среды не будет.

Или в каком-то районе татарская школа одна, нет поблизости ни одной татарской деревни – с кем ее объединить?

Поэтому к каждой школе должно быть особенное внимание. Потом, у нас есть такие деревни, исторические деревни, где были медресе и другие религиозные учебные заведения, они создавались тысячу лет тому назад, и если сейчас закроется такая школа, оборвется нить всей той цивилизованной истории, которую сохранил этот населенный пункт.

Есть у нас такие исторические села, где родились и выросли великие люди татарского, русского, чувашского и других народов – Каюм Насыри, Державин... Эти села необходимо сохранить. Это же культурные памятники. Есть один памятник, а это же целые села, которые имеют историческое значение!

Например, неоднократно хотели закрыть школу деревни Кушлауч, где родился Габдулла Тукай. Я специально обратился по этому вопросу к Минтимеру Шариповичу Шаймиеву – он спас, дал распоряжение, чтобы школу не закрывали. Потом Рустам Нургалиевич Минниханов нас тоже поддержал.

– В последнее время в республике наметилось строительство социально-культурных комплексов. Там всё – и клуб, и школа, и даже музей. Это не ваш комитет инициировал?

– Я думаю, что это была коллективная идея. И мы предлагали, даже решения принимали.

У нас вообще есть очень масштабное, фундаментальное, глобальное предложение – мы хотим сохранить село. Президент об этом заботится, и мы, депутаты, заботимся. Потому что если мы не сохраним село, мы очень много потеряем. Мы потеряем не только коров или овец, мы потеряем огромный пласт культуры.

Любой национальный язык, татарский, чувашский и русский, в какой-то части, сохраняются благодаря селу. Чистота языка там сохраняется. Религия, нравы, обычаи – всё это сохранило село. Если мы село потеряем, мы всё потеряем.

У нас нет национальных городов, у нас есть национальные деревни. Город, он интернациональный. Поэтому мы очень хотим сохранить село.

Преподаватели, родители говорят: если мы потеряем школу – мы потеряем село. Они правы. Я согласен. Работники культуры говорят: если не будет дома культуры, клуба или библиотеки – село мы потеряем. Мы согласны. Медики говорят: если медицинского учреждения, больницы не будет – мы потеряем село. Торговцы говорят: если нет магазина – мы теряем село…

Все правы. Поэтому здесь необходимы комплексные программы. Мы и школы строим потихоньку, и клубы строим. Но эту проблему надо решать комплексно. Если не будет дорог, не будет рабочих мест, то и школ не будет.

Нам нужны комплексные программы по развитию сел республики. Только тогда мы можем спасти село!

– Ваша комиссия, теперь комитет, очень активно себя ведет во время принятия республиканского бюджета. Культура у нас всю жизнь финансируется по остаточному принципу, но во время сессии вы стараетесь всеми силами доказать коллегам необходимость государственной поддержки важных культурных проектов. Хорошо помню поправку Туфана Абдулловича на одной из бюджетных сессий, когда он сказал: «Если я даже повешусь на этом микрофоне, вы все равно нашу поправку не примите…»

Никогда не видела такой оживленный зал. И Президент Шаймиев знаменитого писателя услышал – поправку депутаты приняли.

Вы можете привести другие примеры, когда удалось сделать что-то очень существенное для культуры, благодаря вашим депутатским мандатам?

– По инициативе Туфана Абдулловича было построено новое здание для девичьей гимназии №12, это сотни миллилонов рублей. На нашем комитете мы не раз поднимали вопрос о строительстве кукольного театра – были услышаны, и теперь у нас в Казани прекрасный кукольный театр. Наверное, в России второго такого нет.

Помните пожар в театре имени Тинчурина? Его всё никак отремонтировать не могли. 7 или 8 лет не было денег. Мы этот вопрос на комитете обсудили, вынесли вопрос на обсуждение сессии Госсовета – и театру было выделено 70 миллионов рублей на ремонт.

Таких фактов очень и очень много.

В нынешнем году я в своем округе добился того, чтобы выделили деньги на ремонт сельского дворца культуры села Старошешминска – 10 миллионов рублей; на ремонт первой школы Камских Полян – 31 миллион рублей; на ремонт Нижнекамской центральной библиотеки – около 10 миллионов рублей… Правда, с Президентом для этого пришлось общаться.

И другие депутаты точно так же работают.

– Я знаю, такие поправки Правительство очень неохотно принимает.

– Нас отговаривают на всех этапах работы с проектом бюджета. Но огромное спасибо президенту – и Шаймиеву, и Минниханову. Оба с пониманием относятся к нашим обращениям и просьбам. Потому что мы на пустом месте не поднимаем проблему.

– Вы в силу своих должностных полномочий, как председатель комитета, бываете на очень многих культурных мероприятиях, участвуете в каких-то комиссиях, даже работаете в жюри фестиваля мусульманского кино. Как вы рассматриваете эту форму вашей работы? Как формальное поручение или для вас это нечто большее, чем депутатская обязанность?

– Правильно и то, и другое. Иногда хожу на какие-то мероприятия по обязанности. Я даже шучу по этому поводу. Очень часто хожу с супругой. Иногда у нее времени не бывает. Тогда меня спрашивают: «А где ваша супруга?». Я говорю: «Это же моя работа. Кто же на работу с супругой ходит?».

Конечно, я человек от культуры, не только от культуры, а в культуре – как писатель, поэт. Я без этого не могу – это моя душевная потребность, это моя жизнь – я без этого жить не смогу.

– Перевожу вас в другую плоскость. Я спрашивала и Рената Хариса, и Туфана Миннулина, не отвлекает ли их депутатская деятельность от творчества. Туфан Абдуллович не раз мне жаловался: «Не могу писать, не могу ничего делать, мне это так мешает иногда». Но все равно из парламента не уходил. И творить продолжал.

Поэтому вам задам вопрос в другой формулировке: как вы сочетаете два столь разных вида деятельности?

– Это мое самое больное место. Работа в парламенте одновременно и помогает, и мешает. Например, я пишу и сегодня, и вчера писал, и буду писать. Но, конечно, меньше пишу. Меня спрашивают: чего вам не хватает? Времени! Самый большой недостаток – времени не хватает.

Но я очень часто встречаюсь с избирателями, с простыми людьми. Любое произведение – это творческая судьба человека. Если я не буду знать, чем живет народ, какие страдания, какие боли, какие проблемы у людей, о чем я буду писать?

Когда еду в Нижнекамск, Камские Поляны, деревни, за один раз принимаю 10-20-30, даже 40 человек. Я узнаю столько разных судеб... Это такая пища для творчества.

А с другой стороны, конечно, времени на творчество очень мало остается. Я даже работу беру домой, где-то до часа сижу, дорабатываю то, что не успел.

– Судя по всему, вам уже недостаточно стихотворных форм – и вы перешли на прозу…

– Свою первую повесть «Собачье солнце» я написал в 21 год. Потом была повесть «Жить хочется!», рассказывающая о подвиге нашего земляка Рифката Миргазизова – он повторил в мирное время подвиг Матросова. Повесть переведена на русский язык, издана в Москве. Вообще больше пишу в жанре короткой повести, преимущественно документального характера. Повесть «Яшисе килә!». («Жить хочется!») в 1982 году была удостоена премии ТАССР имени Мусы Джалиля. Повести под этим названием изданы отдельными книгами в московском издательстве «Современник» в 1986 году, в издательстве «Детская литература» в 1989 году.

В 2004 году в Татарском книжном издательстве увидел свет сборник повестей и романа «Иске сәгать дөрес йөри» («Старые часы ходят верно»). Сборник признан самой читаемой книгой 2006 года. В 2007 году за эту книгу и сборник песен «Ядкарь» получил Государственную премию РТ имени Габдуллы Тукая.

Когда стал депутатом, стихов меньше стал писать. Это, наверное, связано и с возрастом – чем старше становлюсь, тем больше склонен к прозе. Пять пьес написал. Мои спектакли идут в театре Тинчурина, в театре Нижнекамска, в башкирских театрах…

Вот сегодня начал писать сразу две пьесы. Театр просит, но времени нет. Жду не дождусь, когда будет отпуск – спрячусь где-то, убегу куда-то и допишу.

Есть у меня единственное утешение – я один из немногих писателей, у которых нетрадиционная судьба. Многие наши писатели родились в деревне, окончили школу, поступили в вуз или университет, потом работали в газетах, журналах, на телевидении, радио – и вся история. А у меня другая судьба. Я 25 лет работаю совсем в другой сфере, и об этой жизни никто еще ничего не писал. В этой сфере столько проблем, столько интересных судеб…

– Еще напишите…

– Я уже начал писать. Веду дневник. Может быть, это будет роман-хроника, если получится. У меня огромнейший материал…

НАША СПРАВКА

Разиль Исмагилович ВАЛЕЕВ родился 4 января 1947 года в деревне Ташлык Нижнекамского (бывшего Шереметьевского) района Татарстана.

1965–1967 – студент отделения журналистики Казанского государственного университета.

1967 (май–июль) – литературный сотрудник журнала «Казан утлары». 1967–1972 – студент Литературного института им. М.Горького (г.Москва).

С 1976 – член редколлегии журнала «Ялкын», с 1981 – член правления Союза писателей Татарстана. 1981–1986 – член правления Союза писателей СССР.

1981–1986 – депутат Набережночелнинского городского Совета. 1986–1995 – депутат Казанского городского Совета. 1986-2000 – директор Национальной библиотеки Республики Татарстана. С 2000 – председатель Попечительского совета Национальной библиотеки РТ.

1889 – 1995 – народный депутат Республики Татарстан (первые в СССР выборы на альтернативной основе). 1995 – по нас. время – депутат Государственного Совета Республики Татарстан.

Автор около 30 книг. Книги Р.Валеева, в том числе:

Сайланма әсәрләр: шигырьләр, җырлар: 4 китапта /нәшрият мөх-ре Н.Г.Гамбәров; җаваплы мөх-р И.Г.Һадиев; бизәлеш рәссамы Ш.К.Насыйров. – Казан: Милли китап, 1999–2000.

Кит.1: шигырьләр, җырлар /[М.Галиевнең «Язмышка рәхмәт» дигән кереш сүзе белән]. – 1999. – 568 б.: портр. – Автор турында белешмә: Б.531-541.

Кит.2: роман һәм повестьлар. – 2000. – 496 б.: портр.

Кит.3: сәхнә әсәрләре, мәзәкләр һәм тәрҗемәләр. – 2000. – 464 б.: портр.

Кит.4: публицистик язмалар, очерклар, мәкаләләр, әңгәмәләр. – 2000. – 672 б.: портр.

Җанга уелган уйлар: күренекле шәхесләр белән әңгәмәләр /төз. И.Һадиев; мөх-ре Г.Рәхим. – Казан. Татар. китап нәшр., 2007. – 720 б.

Лауреат Государственной премии Республики Татарстан им. Г.Тукая, лауреат премии имени М.Джалиля Республики Татарстан, заслуженный работник культуры Российской Федерации, заслуженный работник культуры Республики Татарстан.