Казань от Льва Жаржевского в книжном переплете

19 декабря 2019 года

19 декабря в Доме Василия Аксёнова презентовали книгу Льва Жаржевского «О Казанской старине и не только». Участником события была главный редактор «Казанских историй» Любовь Агеева.

Это была уже вторая встреча с теми, кто хотел бы иметь в личной библиотеке такое солидное издание о родном городе. Первая презентация случилась 9 дектября, сразу, как только автор получил тираж из типографии. А печатали ее в Ульяновске. Тогда пришли те, кто следил в Фейсбуке, что называется, за процессом. Лев Моисеевич на своей страничке давал комментарии по ходу дела, как всегда шутливо-иронические.

А в Дом Аксенова пришли уже те, кто не мог не прийти. Поскольку объявили, что можно будет не только встретится с автором, но и купить книгу. А желающих оказалось много. Кстати, это и сейчас сделать не поздно. Обращайтесь, поможем.

В книге Льва Жаржевского, которую мы с нетерпением ждали, рассказывается о жизни Казани и казанского сообщества в XVIII – середине XX века. Причем, как сообщил автор, рассказывая о книге, в центре внимания не парадная сторона главного города Казанской губернии, а обычная жизнь горожан того времени.

Впрочем, нельзя не сказать о том, что известный казанский краевед вспоминает не только город, в котором уже много лет живет, но и Питер, с которым связана часть его жизни. Он рассказал об этом в одной из публикаций в газете «Казанские истории» – Петербургско-казанские связи: личный взгляд Льва Жаржевского

Вот как он пишет о двух городах своей жизни:

«И вздрогнули воспоминанья!.. И замер шаг... И взор мой влажен...

В моей тоске, как и на плане: – В квадратном дюйме – 300 сажен!..

Эти пронзительные стихи Николая Агнивцева как нельзя лучше передают чувства человека, навсегда покинувшего Петербург.

В один из дней конца сентября на закате солнца встаньте у восточных перил Троицкого моста ближе к одноимённой площади. Солнце в эту пору заходит строго на западе, и в хорошую погоду облака над Петровской набережной бывают подцвечены его багровым светом. Черные стволы деревьев, жёлтые листья, свинец Невы и Ши-Цзы у спуска к воде – нет в мире пейзажа, который бы так действовал на меня. Понимаю, что в семьдесят пять уже никогда не будешь чувствовать как в семнадцать, и всё же не отказываю себе в удовольствии, когда случается быть в Питере в сентябре, снова встать у тех перил.

Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что тоньше всего чувствуют красоту Питера как раз те, кто покинул его, и что питерцы, постоянно живущие в городе, со временем теряют остроту чувств к Петербургу. По-моему, в этом городе вообще нет некрасивых мест – своя красота есть и в его индустриальных пейзажах, и даже в пустырях…

Не меньше Ленинграда я любил Казань… Здесь был знаменитый уже тогда университет и, пожалуй, один из лучших русских театров, но в то же время Казань была самой что ни на есть провинцией. Здесь всё было не так, как в Ленинграде. Вместо жуткого воя трамвайных вагонов ещё путиловского производства, урчания ди-зель-электрического автобуса ЗИС-154 на Пушкарской и эскимо в глазури на палочке для Казани был характерен звук едущих по выбоинам телег и полуторок с расшатанными деревянными портами, скопления бревенчатых или насыпных бараков, редкие коровы и бесчисленные козы на улицах, а также мягкое мороженое, которое тётки накладывали в вафельные стаканчики на киноплёнке. Атмосфера безнадёжной провинциальности, ныне лихорадочно изживаемая, господствовала в Казани тех лет безраздельно. Например, даже лучшие казанские кинотеатры того времени «Родина» и «Татарстан» – в Ленинграде были бы вполне заурядными…

Из Казани в Питер можно было перенести несколько зданий. Среди них Александровский пассаж, Государственный банк и «Серый дом» на углу Назарбаева и Павлюхина, немногие постройки столичного уровня в Казани. Да и то сказать, проект пассажа получил премию на конкурсе Петербургского общества архитекторов, а «Серый дом» спроектировал Дмитрий Тихонов, выпускник ЛИИКСа – бывшего Института гражданских инженеров.

Но Киноплёнка, Девятка, Соцгород, Кизицы, Савинка, Сухорсцкий лес мне дороги так же, как «Цепочка» на Елагином острове, Гренадерские казармы у Невки и Карповка, на которой мы в детстве ловили в банку улиток – никаких гранитных набережных тогда не было. Дорога и улица Баумана, не нынешняя, конечно, а тот старый «Брод», о котором мы напевали на мотив «Чаттануга чучу»: «Вот виден брод, приближаемся к Казани, чувихи там на шею вешаются сами...» Даже номинальная столичность Казани была какой-то неестественной: слишком большой контраст был между пылью и грязью казанских улиц, видом её жителей и словом «столица». Лишь к середине девяностых город был приведён в относительный порядок – тогда казанцы не могли нарадоваться на городское начальство.

Есть такие связи между Петербургом и Казанью, о которых мало кто знает. О них и хочу рассказать. Родился я в Казани, в Ягодной слободе, но случилось так, что детство и юность прошли попеременно то в Казани, то в Ленинграде, на Петроградской стороне. Жили мы тогда в бывшей прачечной Александровского лицея. Там, кстати, и в то время была прачечная, причём бельё после стирки выдавалось в сетках, лишь слегка отжатое, в Казани я такого не видал».

Многие факты о личной жизни Жаржевского можно узнать из книги. Например, о том, что он химик по образованию и какое-то время даже работал по специальности. Лев Моисеевич рассказал, как пришел в краеведение. С большой любовью он пишет о некоторых исследователях Казани, отдельно выделяя Бориса Ерунова, Сергея Саначина, Георгия Фролова. 7 июня 2004 года появился первый пост Жаржевского в «Живом журнале», много позднее это были циклы публикаций на разных сайтах. Так что благодаря Интернету тексты Жаржевского может почитать каждый желающий.

Книги еще в типографии. Льву Жаржевскому помогает Алексей Клочков

Однажды эта публичность (не все краеведы вот так, не жалея, размещают свои творения в сети) сильно помогла Льву Моисеевичу. Он готовил книгу к печати, и те, кто знал об этом, был в предвкушении знакомства с ней. В том числе и я, собирающая в личном архиве все, что подписано знакомой фамилией ЛЕВ ЖАРЖЕВСКИЙ. Впрочем, у меня есть и тексты Иды Шнеерсон, Дикобра Бобровского и Генриха Клепацкого. Свои посты в Фейсбуке Лев Моисеевич пишет от имени Дедушки, по-стариковски, ворчливого, довольно язвительного (это качество Жаржевский демонстрирует под любым своим псевдонимом). В главе «Армейские заметки» он рассказывает, как Дедушка появился.

Наступая на мою больную мозоль, Лев Моисеевич называет в книге газеты, в которых он печатался – «Советская Татария» (1986-1987), «Казанское Время», «Казанский телеграф» Андрея Морозова – первое частное издание в Казани, в наше время – сетевые площадки «Реальное время» и портал «Казань 24». Про «Казанские истории» не упоминается, ведь у нас публикаций не так много. Но Жаржевский всегда отзывается, если просишь его о чем-то написать. Его последняя публикация на нашем сайте – об истории Архангельского кладбища.

Казанские знатоки истории города. Снимок сделан на первой презентации

Не знаю, почему Жаржевский мало публиковался в «Вечерней Казани», хотя в то время вокруг нашей газеты собрался, прямо скажем, звездный состав краеведов. Впрочем, объяснение находим в книге – ему не интересна официозная история Казани. Изучив публикации о деятелях «Народной воли» и родственных ей организациях, широко- и малоизвестных большевиках, он нашел им определение – «нищета казанского краеведения» (справедлвости ради скажу, что в «Вечерней Казани» были не только такие публикации, но тренд такой в то время был). И Жаржевский решил, по мере сил, исправить положение.

Презентация 9 декабря

В книге можно прочитать, как Жаржевский пришел в краеведение, как восполнял картину казанской жизни, интересуясь тем, о чем раньше и помыслить не могли краеведы. Трудно было представить в советское время очерк об ассенизаторах города. Даже история казанского водопровода не вызвала бы интереса в редакциях. И он стал писать об улицах Казани, выясняя историю каждого дома…

Но вернемся в Музей Аксенова. Предполагалось, что книгу, как и 9 декабря, представит Алексей Клочков, издавший уже вторую книгу об истории Казани, теперь уже известный краевед. Но он заболел, и выступить попросили меня.

Всегда готова, поскольку для меня Лев Моисеевич – образец профессионального и одновременно занимательного краеведения. Еще собираясь на презентацию, попыталась вспомнить, когда мы с ним познакомились. Наверное, все-таки в 2002 году, когда я начала работать в «Казанских историях». Его первая публикация под именем Генриха Клепацкого вышла во втором номере газеты и рассказывала об истории казанского водопровода.

Чем ближе было 1000-летие Казани, тем больше становилось материалов о ее истории. И тем больше фиксировалось ошибок, которые Сергей Саначин называет вирусами. Через Интернет они имеют особенность со скоростью света повторяться, и вот уже ошибка становится истинным фактом…

Мы предложили провести семинар для журналистов, пишущих об истории Казани. Агентство «Татмедиа» поддержало нашу идею. Семинар для журналистов «Профессиональные стандарты точности и достоверности» состоялся 16 и 17 сентября. На него были приглашены журналисты печатных и электронных СМИ, интернет-проектов, освещающие рубрики, связанные с краеведением и подготовкой к 1000-летию Казани. На семинаре и редакционном совете, где мы предварительно обсудили ситуацию, выступили известные знатоки Казани, в том числе Ильдар Алиев, Юрий Благов, Борис Ерунов, Алла Гарзавина, Ильтани Илялова, Лев Жаржевский, Геннадий Муханов, Сергей Саначин, Нияз Халитов.

Специально к семинару подготовили специальный номер «Казанских историй», куда вошли публикации под рубрикой «Работа над ошибками», уже увидевшие свет и написанные специально в этот номер (Будем работать над ошибками. Все вместе). «Казанские истории» тогда еще выходили в печатном варианте. Читайте материалы этого номера на нашем сайте в рубрике «Работа над ошибками».

Семинар проходил как в виде творческих встреч, так и в режиме дискуссий. Как оказалось, ошибки напрягают всех – и краеведов, и журналистов, и даже читателей.Обмен мнениями оказался полезным. А до этого, как я сказала, на заседание редакционного совета были приглашены члены клуба «Кирмэн», работавшего тогда при редакции: ученые-историки, музейные и архивные работники, краеведы. Пришли представители агентства «Татмедиа» и факультета журналистики и социологии Казанского государственного университета.

Вот тогда я не просто познакомилась с Львом Жаржевским ближе, но и увидела, что это, как говорят, «мой» человек», поскольку он руководствуется в краеведении теми же принципами, что и я, когда пытаюсь воссоздать картину города, отраженную в публикациях исследователей. Я, как журналист, всего лишь средство их общения с широкой аудиторией. Правда, изредка иду в музеи, архивы, чтобы попробовать и себя в этой роли.

Есть что сказать о Жаржевском Ровелю Кашапову

Вот как Лев Жаржевский говорил об этом в интервью Сергею Корнилову, моему студенту:

«Меня мало интересуют истории, которые невозможно проверить по письменным источникам. А в наших архивах полно документов. Например, по истории Казани мало источников за XVIII век – многое сгорело при пожарах. Но зато много документов по XIX веку с переходом на век XX. Меня как раз это время интересует – когда формировались люди нового типа, и у них был более цивилизованный быт».

Сегодня информационная картина казанского краеведения не только обширная, но и многофокусная. Но более всего я слежу за теми исследователями, которые предпочитают работать с первоисточниками. Как Лев Жаржевский. Не помню случая, чтобы пришлось усомниться хотя бы раз при прочтении его исторических очерков. Сама консультируюсь с ним в случае затруднений. А как он не любит чужих ошибок! Однажды это выразилось в специальную рубрику, в которой он, как бесстрашный Дон Кихот, вел борьбу с их авторами. В книгу включены избранные заметки на этот счет в казанской прессе в 1996-2002 годах. Порой они спокойно-констатирующие, порой публицистически-страстные.

Помню, как боялись мои коллеги попасть на его острый язык. По фактическим ошибкам вопросов не было, даже если автор был человеком известным. А вот с его интерпретацией некоторых исторических фактов и персонажей порой бывали согласны не все.

Издание содержит иллюстрации из Национального архива Республики Татарстан, других архивных источников, в том числе из личного собрания автора.

Честно признаюсь, я ее пока прочитала сверху вниз, по диагонали. Так что полное знакомство с карандашом в руках и с компьютером наготове (чтобы поправить ошибки) еще впереди.

Не могу не сказать, что желание вместить в книгу как можно больше текста и снимков сделало ее не совсем удобочитаемой (издательский дом «Титул-Казань»). Текст слишком спрессован, в нем совсем нет полиграфического «воздуха». Имея современный опыт общения с книгами, которые верстаются по клиповому принципу, читать труд Жаржевского будет сложно – внимание удержать трудно, даже мне, имеющей и другой опыт. Особенно жалко снимки – они порой слишком малы по размеру, чтобы произвести впечатление. А снимки чаще всего раритетные.

Зато Льва Жаржевского много. И всё в одном месте.

Читайте в «Казанских историях»:

В поисках нулевой ссылки

Записки казанского пенсионера

Кладбище на старой окраине

Французское вино в казанских бочках

Леон Летор – первый в казанском небе

Трамваи, полные дерьма: к истории очистки города

Поляки в Казани

Казанский водопровод: от основания до революции