Евгения Лисецкая: творчество – это потребность души

Евгения Лисецкая, заслуженная артистка ТАССР

23 ноября 2016 года

«Казанскому театру – 190 лет» – под этой рубрикой в газете «Вечерняя Казань» были опубликованы воспоминания заслуженной артистки РСФСР и ТАССР Евгении Лисецкой. Нам показалось возможным разместить их на сайте нашего издания, поскольку воспоминания родились в результате бесед Евгении Владимировны с заведующей отделом культуры Л. Агеевой.

Казанским театралам хорошо известно имя Евгении Лисецкой. Сорок лет ее жизни связанно с Большим драматическим театром имени В.И. Качалова. Здесь она начинала свой творческий путь, отсюда уезжал в 1941 году с первой театральной бригадой на фронт, здесь создала целую галерею сценический образов, которые вошли в историю театра.

Несколько лет назад Евгения Владимировна ушла со сцены. Но не ушла из театра. Сегодня в программах едва ли не каждого спектакля по-прежнему указанно ее имя. Она выступает теперь как ассистент художника по костюмам.

И еще в одном новом качестве продолжается служение актрисы родному театру: по мнению многих читателей, в книге «Народные артисты Татарии» одни из самых интересных страниц написаны рукой Е.В. Лисецкой.

В заметках, которые предлагаются сегодня читателю, актриса вспоминает свою жизнь в Качаловском театре. Она имеет полное право на оценки и выводы, на горечь сожалений и гордую радость за судьбу театра, в который вросла собственной жизнью и судьбой.

Священные его подмостки

Казань всегда считалась одним из самых театральных городов Поволжья. Помню, отец мой, В.А. Лисецкий, заслуженный артист УАССР, исколесивший добрую половину земли русской, часто рассказывал мне в детстве, какой большой удачей было для странствующей актерской братии попасть в антрепризу казанской труппы. И сам был счастлив, когда в 1925 году ему удалось заключить на существовавшей тогда в Москве актерской бирже договор о службе в казанском театре.

Можно представить, какой недосягаемой, заветной мечтой было для меня с самого раннего детства одно только слово – ТЕАТР. Мечте моей суждено было осуществиться: в 15 лет я вступила на священные его подмостки и сорок долгих лет не сходила с них. А когда подкрался возраст – все равно не смогла уйти совсем, и вот уже восемь лет работаю над моделями костюмов для спектаклей. Недаром говорят: тот, кто сносил хоть одну пару башмаков на сцене, не сможет расстаться с театром уже никогда.

За сорок с лишним лет на сцене пережито столько различных эпох, сыграно столько разных ролей, что каждый костюм теперь знаком мне и дорог, как была дорога когда-то каждая роль.

Спектакль "Иркутская история". Евгения Лисецкая - Валька

Сорок восемь лет в одном театре, почти полвека – это немало. На моих глазах и прошла четверть его истории. И в этом заключен для меня смысл моей жизни.

В те далекие годы юности моей – начале тридцатых – вышло постановление о полном стационировании театральных коллективов страны. Странствующие и зачастую бездомные актеры получили право на оседлость. Так в 1933 году под руководством еще совсем молодого тогда директора Григория Давыдовича Ригорина начал постоянную свою жизнь Казанский Театр Драмы имени А.В. Луначарского (так он тогда назывался). Ригорину предстояло сформировать и объединить большой творческий коллектив.

Спектакль "Город ветров". Евгения Лисецкая - Лиза

О Григории Давыдовиче хотелось бы рассказывать долго и много. Природа не поскупилась, наградив его всеми качествами, какими должен в идеале обладать руководитель. Впоследствии Ригорин стал одним из лучших, известных и сильнейших директоров на периферии. Его талантливой, поистине творческой деятельности была посвящена очень большая статья в журнале «Театре» за 1962 год; но вышел в печать номер журнала через несколько дней после того, как уже навсегда перестало биться щедрое, горячее сердце, целиком, полностью, без остатка, отданное своему детищу – Казанскому театру.

Всесторонние глубокие знания специфики драматического искусства и сложных его законов, бескорыстная, чистая, словно отцовская, любовь к театру и людям, безупречная честность, справедливость, какая-то врожденная, интуитивная безошибочность действий, доброта и в то же время – железная воля и строгость, когда они необходимы, – об этих качествах директора я часто слышала из уст взрослых актеров, а потом, с годами, убедилась в справедливости такой оценки сама.

С огромным уважением и любовью относились к нему и работники подсобных цехов – рабочие сцены, художники-декораторы, бутафоры, парикмахеры, костюмерши, гардеробщицы, билетеры. Словом, все, кого принято называть техническим персоналом. Потому что он не знал рангов, относился ко всем ровно, был добр и справедлив к каждому, одинаково заботился обо всех.

Спектакль "На дне" по пьесе  Максима Горького

За любовь ему платили любовью, за бескорыстие и преданность делу – полным доверием. И вот с этого, мне думается, и возникла в театре та на редкость творческая атмосфера, которую не раз отмечала московская и местная пресса.

Как формировал Ригорин труппу? Он брал за эталон «Горе от ума» Грибоедова, и если все действующие лица этой классической пьесы полностью совпадали с наличием актеров и актрис, попадавших точно на каждую, даже самую маленькую роль, считал, что труппа, в основном, сформирована верно и театр имеет право браться почти за любой спектакль. Вот так появились в театре такие известные актеры, как Л. Милова, Ф Григорьев, Е. Жилина, Н. Якушенко, Г.Ардаров, М. Преображенская, А.Гусев, О.Коханский, Д. Любин, Л.Шмидт, И.Загорский, В.Вешнякова, Л.Ареньева.

В коллективе их называли в шутку «могучей кучкой», но в шутке был серьезный смысл, потому что эти люди представляли собой фундамент, основу того целостного, что называется ансамблевостью. И уже к этим мастерам Ригорин тщательно и осторожно подыскивал необходимое окружение и дополнение.

Спектакль "Вишневый сад" по пьесе Антона Чехова. Евгения Лисецкая - Варя

Удивительное у него было чутье: он очень скоро мог определить, останется в театре или отсеется тот или иной актер. И ошибался редко. Пришли в театр и остались в нем надолго Алексеевы, Спиридоновы, Мацкевич, Злобин, Ананченко и другие. Несколько позже к ним присоединились Провоторов, Тюрина, Павлова, Бальян, Стебаков, Кормунин, Лохин, Карева, Улик еще позже – молодежь, вышедшая из студии, созданной при театре: В. Ланской, Ю. Федотов, В. Кешнер, Л. Маклакова, Е. Кузин, В. Титова. Теперь и они стали известными, большими мастерами сцены.

Антон Чехов. "Три сестры". Евгения Лисецкая - Наташа

С приходом Н. Провоторова театр получил возможность иметь в репертуаре сложнейшие спектакли о молодом Володе Ульянове, а затем и о Владимире Ильиче Ленине.

Труднее было с режиссурой. Имена режиссеров сменялись часто, пока не пришли в театр Е.А. Простов, Л.М. Литвинов, Э.М. Бейбутов, И.С. Петровский.

Так был создан коллектив единомышленников, долгие годы и с полной отдачей служивший своему зрителю. И как светло становиться на сердце, когда до сих пор нередко встречаешь людей, отлично помнящих спектакли тех далеких лет и имена исполнителей. Разве это не великая награда тем, кто отдал театру всю свою жизнь!..

Вечерами на «Заветном сундучке»

Теперь, когда большая часть жизни моей уже прожита, все чаще проявляется в сердце печальная способность: ПОМНИТЬ И СОПОСТОВЛЯТЬ. И я часто задаю себе вопрос: что же так объединяло этих людей, каждый из которых представлял собой личность – незаурядную и своеобразную, каждый имел свой, непохожий на другого характер, и ничто человеческое было им не чуждо? Вероятно, это была преданная, одержимая любовь к своему делу. И еще взаимоуважение, желание всегда быть вместе, жажда постоянного общения.

У актеров того времени необычайно было развито «чувство локтя» во всем – в творчестве и быту, в радости и беде. Никто из них не хотел замыкаться в свой маленький мирок, закрытый, благополучный и удобный, – им это было не нужно. Когда Григорий Павлович Ардаров, народный артист РСФСР, много лет проживший в тесном общежитии для актеров, получил одним из первых прекрасную, комфортабельную квартиру,  он плакал, он не хотел уходить из общежития.

В это трудно сейчас поверить, но он действительно плакал, как ребенок, которого отрывают от семьи. Я это очень хорошо помню. Не захотела покинуть наше шумное, перенаселенное гнездо Елена Ефимова Жилина, народная артистка СССР категорически отказывалась от прекрасной квартиры, она жила в общежитии до конца своих дней.

Не припомню никого из тех, кто бы расстался с нашим общим актерским домом без грусти и сожаления. Ведь во всякое свободное от спектакля время актеры могли запросто прийти друг к другу и в маленькой, тесной комнатушке целый вечер работать, работать над той или иной сценой будущего спектакля – это доставляло им духовную радость. Зато уже на репетицию они всегда приходили готовыми, во всеоружии, потому что дома все было продуманно, оговорено, понятно и найдено. Общение было необходимо, как воздух.

Когда спектакль был готов, актеров, не занятых в нем, не нужно было уговаривать присутствовать на премьере. Этого дня ждали, как ждут самого светлого праздника. Это, действительно, всегда был праздник! Если же спектакль постигала неудача – огорчение тоже было общим.

Теперь молодежи трудно поверить в то, что было тогда. И в самом деле, вряд ли разумно отказаться от собственной отдельной квартиры! Ведь жизнь меняется, меняются и потребности, и точки зрения. Но тогда, в те далекие, светлые годы творческого расцвета театра вопросы удобного и благополучного быта как-то совсем мало волновали и заботили актерские сердца.

Помню, стоял в коридоре нашего общежития старый большой сундук, принадлежавший Яну Болеславовичу Мацкевичу. «Заветный сундучок» – назывался он. После каждой премьеры собирались мы вокруг него и до самой поздней ночи обсуждали все, что было сыграно и увидено. Спорили яростно, громко, ссорились зачастую, не сходясь во мнениях; и странно – ведь у всех были семьи – никто никому не мешал спать!

Телевизионный спектакль Ш. Хусаинова "Двадцать лет спустя": актрисы В. Павлова и Е. Лисецкая

Многие проблемы решались в такие ночи, много «ежей было запущенно под череп» для того, чтобы за оставшуюся ночь можно было подумать хорошенько, в чем твоя ошибка, твой промах.

С каким щемящим чувством вспоминаю я теперь наш «заветный сундучок»! Там училась я слушать, там постигала тайны актерской души. Доброй и строгой школой был для меня тот старый кованый сундук…

Максим Горький. "Варвары". Евгения Лисецкая - Богаевская

Давно уже нет сундучка, нет и учителей моих, унесли они с собой секреты своего вдохновения и мастерства.

Искренняя и горячая любовь зрителя согревала актеров неизмеримо больше, чем собственная отдельная квартира. Этого нельзя объяснить, но так было. Такими уж они были, эти бескорыстные и верные труженики самого святого для них – искусства.

Снимки предоставлены музеем Качаловского театра

Читайте в "Казанских историях":

Александр Славутский: «Наш театр – театр-дом...»

Театр – это не здание: к вопросу о театральных юбилеях

Ушел не актер – уходит целая эпоха (актер Евгений Кузин)

В Качаловский театр ходили «на Федотова»

Юрий Федотов: «Тратиться надо в нашей профессии!»

Юбиляр Геннадий Прытков

Юнона Карева: «Неси свой крест и веруй...»

Секрет её очарования  (Людмила Милова)

Юрий Благов как живая память...

Юрий Благов: «В этом доме я домовой»

История спектакля «День Икс» в театре имени В.И. Качалова

КЭМСТ — театр революционной эпохи

О музее Качаловского театра – с гордостью и грустью

Об истории театральной и не театральной

Рыцарь театра – Игорь Германович Ингвар

Есть театр столичный, есть провинциальный, а есть – Казанский

Серебряная ложка с инициалами «В.К.» в музее Качаловского театра

Василий Качалов на казанской сцене

Три казанских сезона Василия Качалова

В Казани Василия Качалова помнят

Вся жизнь дорога к Белым горам  (актер Феликс Пантюшин)