Когда во главе республики Бабай

Любвоь Агеева

20 января 2022 года

20 января первый Президент Республики Татарстан Минтимер Шарипович Шаймиев отмечает свое 85-летие. Информационное агентство «Татар-информ» публикует своего рода коллективный портрет юбиляра в виде интервью с  теми, кто знаком с ним лично, работал с ним.

Несколько вопросов было задано и главному редактору газеты «Казанские истории» Любови Агеевой, одному из авторов книги «Республика Татарстан: новейшая история».  

 – Что больше всего поразило Вас в Шаймиеве при первом знакомстве?

– Признаюсь, первая встреча с Минтимером Шариповичем Шаймиевым в 1989 году большого впечатления на меня не произвела. Как корреспондент «Вечерней Казани», я присутствовала на пресс-конференции с новым первым секретарем Татарского обкома КПСС. До этого Шаймиев был министром мелиорации и водного хозяйства, руководителем республиканского (нет, тогда областного) правительства, но я вела в газете совсем другие темы. В 1988 году мне была поручена роль организатора дискуссии о будущем республики, о судьбе татарского народа на страницах «ВК». Так что пришлось писать и на темы политики.

На той пресс-конференции Минтимер Шарипович показался мне человеком неуверенным. Не верилось, что ему по силам будет управлять республикой, которая уже бурлила, как закипающий котел. Каким же плохим провидцем я оказалась!

Впрочем, тогда, наверное, никто не мог предполагать, какую громадную роль сыграет Минтимер Шарипович в жизни нашей республики, да и Российской Федерации тоже.

– Какую роль Минтимер Шарипович сыграл в Вашей жизни?

– Как я уже сказала, мне в те годы пришлось интересоваться ходом политических процессов, вызванных перестройкой. И довольно скоро журналистский интерес сфокусировался на Шаймиеве. Это был один из самых интересных государственных деятелей, которые в силу профессии оказались в центре внимания журналистов. У меня была возможность наблюдать его с довольно близкого расстояния. Немногие втягивают тебя в водоворот исторических событий, как это случилось с Минтимером Шариповичем.

Я узнавала его не по личному общению, а по тому, что он говорит, чего хочет и как поступает. Это были очень непростые годы в жизни нашей страны, сначала – СССР, потом – Российской Федерации, время исторических решений у нас, сначала в Татарской автономии, потом – в Республике Татарстан. Мне довелось прожить это трудное, но очень интересное для человека моей профессии время как бы дважды. Сначала в реальности, в 90-е годы, когда Минтимер Шарипович во многом определял судьбу Татарстана, а значит, в какой-то степени и мою личную судьбу, а потом – по многочисленным источникам, которые пришлось изучать во время работы над книгой «Республика Татарстан: новейшая история».

Когда в 90-х в Казани, где я живу с 1965 года, начались жаркие дискуссии между татарами и русскими, и не только в «Вечерке», но и на площадях, я начала искать работу в Самаре, рядом с родителями. Наверняка в то время так думала не только я. В отличие от читателей нашей газеты, ощущавших ситуацию больше по нашим публикациям (а мы не выплескивали на страницы газеты весь негатив, который вдруг обозначился), я, конечно, знала больше и могла предположить, какими могут быть последствия многотысячных митингов на площади Свободы. Довелось читать в редакционной почте даже нешуточные угрозы в свой адрес.

Но мы как-то филигранно прошли этот этап. Судьба республики стала определяться не толпами людей на площадях, а дискуссиями, порой довольно острыми, в Верховном Совете. Порой казалось, что депутатские группы «Народовластие» и «Татарстан» никогда между собой не договорятся. Но создавалась очередная согласительная комиссия, на помощь приходил Шаймиев – и страсти утихали. В это время я уже работала в «Казанских ведомостях». Наши корреспонденты бывали на всех сессиях Верховного Совета республики, брали интервью у депутатов, представлявших разные точки зрения, публиковали мнения наших читателей.

Очень тяжелым для всех нас был 1991 год. О том, что происходило в те  августовские дни в Казани, знаю до мелочей. Многие мои коллеги до сих пор обвиняют Шаймиева в том, что он поддержал ГКЧП. Какие-то доказательства, увы, были. После 21 августа Казань раскололась: одни призывали его наказать, другие выходили на митинги, чтобы защитить своего Президента. Помню, ситуация была сверхнапряженная.

Зная, какая ответственность в те дни лежала на Президенте, который оказался в Москве между молотом и наковальней, я тщательно выбирала слова, и в печати, и при разговоре со следователем Прокуратуры.  Не поддержала ни тех, кто требовал наказать Шаймиева, ни тех, кто под флагом защиты суверенитета снимал с него всякую ответственность за то, что произошло. Как человек, Шаймиев мог ошибиться. Как политик, не имел на это права. Можно было принять во внимание, что многие меры принимались во благо защиты спокойствия и стабильности республики, но президентское окружение вдруг начало доказывать, что никаких чрезвычайных мер не было.

С тревогой все ждали мартовского референдума 1992 года. Президента в те дни видели и в парламенте, и в толпе на улице, городской или сельской. Он часто предпочитал прямое общение с людьми, без посредников. Пригодилось его умение слушать людей, убеждать, превращать оппонентов в союзники. Не уверена, что мы прошли бы этот путь, если бы не его безусловный авторитет в республике. Поляризация мнений была ведь страшная.

Республика перед референдумом 1992 года

Бешеная энергия людей, разбуженная перестройкой, как-то быстро вошла в спокойное русло. В стране, где все ломалось и рушилось, у них появилось много других забот. После развала Советского Союза мы, журналисты, наблюдали не столько за тем, чем жила Казань, республика, сколько за переговорами в Москве. Непростой диалог делегаций Российской Федераций и Республики Татарстан закончился 15 февраля 1994 года подписанием двустороннего договора.

Не могу не заметить, сколь серьезно относился Минтимер Шарипович к журналистам, ведь при их содействии он мог обратиться сразу ко всему населению республики. Обычно представители СМИ встречали членов делегации, возвращавшихся из Москвы, в аэропорту. Сначала был краткий брифинг, на другой день журналистов приглашали в Кремль, на пресс-конференцию. Я бывала на таких пресс-конференциях. Дважды брала у Минтимера Шариповича интервью.

Это вам не сегодняшние времена, когда разговор с первым лицом – целое событие. Даже мне не удалось поговорить с Шаймиевым, когда я завершала работу над третьим томом книги «Республика Татарстан: новейшая история» и планировала подвести итоги 1995-1997 годов беседой с ним. Напомню, моим соавтором был Председатель Государственного Совета Фарид Хайруллович Мухаметшин. Однако моя встреча  с Президентом по какой-то причине не вошла в план пресс-службы главы республики. А обращаться лично к Минтимеру Шариповичу я не стала.

Когда перешла на работу в пресс-центр Государственного Совета РТ, общаться с Президентом приходилось чаще, но общение было уже другим, с учетом субординации. Он неизменно присутствовал на сессиях республиканского парламента, довольно часто выходил на трибуну, и я обычно готовила его выступления к печати.

Это, пожалуй, всё, что могу кратко сказать о роли Президента в моей жизни. Правда, был один случай, когда у меня была возможность поработать в его команде. В 1998 году Василий Николаевич получил назначение на должность постоянного представителя России в Европейском союзе, и Минтимер Шарипович предложил мне возглавить свою пресс-службу. Об этом в ту пору не знал никто, даже Лихачев. Анас Хасанович Хасанов, работавший с Минтимером Шариповичем, собирался уходить на пенсию.

10 февраля 1998 года Шаймиев выступал с традиционным посланием к парламенту. Это было не очень приятное для всех в зале выступление, с огромным критическим запалом. Досталось и СМИ, и пресс-службам власти. Президент предложил для более эффективного взаимодействия госорганов и СМИ объединить три пресс-службы в одну. Так получилось, что мы могли пообщаться с ним после сессии. Он поинтересовался, как я оцениваю его предложение. Вопрос застал врасплох. Я не была готова сказать, что оно мне не понравилось. Но дипломатично уйти от ответа не удалось. Шаймиев выслушал мои доводы про особый статус пресс-службы Госсовета и, судя по дальнейшим событиям, их принял. Объединенный пресс-центр так и остался его идеей, объединили только пресс-службы главы государства и Правительства.

27 мая 1998 года. Фото Михаила Козловского

Мне не известны причины, по каким Минтимер Шарипович не повторил своего приглашения после отъезда Лихачева в Брюссель. Но уверена, что это не было результатом нашего разговора после сессии. Скорее всего, свою роль сыграли другие обстоятельства. Я тогда осталась в Госсовете и до 2003 года руководила пресс-центром.

– Расскажите, пожалуйста, о самой запоминающейся встрече с Шаймиевым.

– Не помню точно, когда это было, но я еще работала в парламенте, а Дом журналистов был на улице Тельмана. Было какое-то важное событие, и у нас в гостях был Президент Шаймиев. Общение было неформальным. После фуршета все разбрелись по отдельным группкам с бокалами шампанского. Собкор российского радио Джаудат Аминов, мастер на каверзные вопросы, уединился с Минтимером Шариповичем. Зная, что разговор будет непременно интересный, я к ним присоединилась. К нам подошел заместитель главного редактора газеты «Республика Татарстан» Шамиль Муллаянов.

– Минтимер Шарипович, а вы не боитесь журналистов? – шутливо спросил Джаудат.

– Когда вы поодиночке, не боюсь, но когда все вместе – опасаюсь, – серьезно ответил Шаймиев.

Мне интереснее была другая тема общения. Тогда начался трудный процесс приведения республиканских законов в соответствие с федеральными, и по настроениям депутатов я видела, как тяжело отказываться от того, что с таким трудом наработали. Я спросила тогда Президента, какие чувства он при этом испытывает. О своих чувствах Минтимер Шарипович говорить не стал. Сказал, что не стоит опускать руки. Россия не без помощи Татарстана приобрела опыт федерализма, он никуда не денется и при более благоприятных условиях будет востребован.

– В чём, на Ваш взгляд, формула его успеха как политика?

– Меня всегда восхищало умение Шаймиева быть терпеливым – выслушать возражение, понять оппонента. Именно эти качества Минтимера Шариповича во много помогли республике успешно пройти через рифы, когда надо было договариваться татарам и русским, националам и федералам, коммунистам и либералам. У нашей власти не было опыта общения с оппозицией. У большинства руководителей, привыкших вести диалог сверху вниз, любое возражение обычно вызывает отторжение. У него точно этого не было. В самые сложные времена Минтимер Шарипович увидел в оппозиции союзников. 

Не раз наблюдала, с каким терпением он умеет убеждать. Например, Минтимер Шарипович не форсировал принятие Земельного кодекса РТ. Далеко не все были готовы согласиться с правом частной собственности на землю. Убеждал людей и в многочисленных интервью, и при личных встречах с сельчанами, которых у него было тогда очень много.

Именно благодаря умению Шаймиева договариваться, не спеша, терпеливо, последовательно, Татарстан установил нормальные, цивилизованные отношения с федеральным центром.

Борис Ельцин и Минтимер Шаймиев в Союзе писателей республики. 1990 год. Фото Владимира Зотова

Одни называют такие умения восточной хитростью, другие – здравым смыслом. Как не называй – лишь бы работало.

И в завершение не могу не отметить заслуги Минтимера Шариповича в деле сохранения культурного наследия. Он остался верен себе, и мы возрождали одновременно Булгары и Свияжск. Он никогда не забывал, что живет в многонациональной республике. И никому не давал забывать.

У нас есть уникальный опыт жизни, когда власть и народ едины, когда у них общие трудности и общие радости. Когда люди уверены, что чиновники их слышат и заботятся не только о себе. Когда республикой руководит не просто большой начальник, а Бабай, отец в переводе с тюркского. Нам повезло: мы точно знаем, что так жить можно. К сожалению, не всегда получается.

Любовь Агеева,

журналист, заслуженный работник культуры РТ и РФ

ПОСТСКРИПТУМ

Рада возможности поздравить Минтимера Шариповича Шаймиева с юбилеем, пусть и не лично.

Знаю, что он с интересом читал книгу «Республика Татарстан: новейшая история». Однажды при личной встрече я заметила, что первого Президента республики  вполне можно назвать главным ее героем.  Практически все события в новейшей истории Татарстана, которая берет начало в 1990 году, с принятия Декларации о государственном суверенитете,  так или иначе связаны с его личной биографией. Он и сегодня у всех на виду, занят очень важными делами, успех которых во многом определяется его личным авторитетом.

Как у нас, православных, говорят: Бог ему в помощь.

Публикация на сайте агентства "Татар-информ" (с небольшими сокращениями)

20 января 2022  12:00

Елена Симакова

Любовь Агеева: «Минтимер Шарипович сыграл в жизни Татарстана огромную роль»

https://www.tatar-inform.ru/news/lyubov-ageeva-mintimer-saripovic-sygral-v-zizni-tatarstana-ogromnuyu-rol-5850948

Читайте в «Казанских историях»

Когда на мостике надежный капитан

Минтимер Шаймиев: жизнь на виду у всех

Минтимер Шаймиев: «Я вам все как на духу рассказал»

Опыт Татарстана в общей истории Российской Федерации

«Модель Татарстана» – только ли история?

Договор – не дань моде, а всерьез и надолго

Договор между Москвой и Казанью: Когда договариваются, нельзя не искать компромисса. Часть 1 

Договор между Москвой и Казанью: Когда договариваются, нельзя не искать компромисса. Часть 2 

Конституции Республики Татарстан – 20 лет. Публикация 1

Конституции Республики Татарстан – 20 лет. Публикация 2 

Служить только истине

Три дня в августе 1991 года

«Не больше, чем судьба»

30 августа 1990 года: так делалась история

Что в гнезде, то и в полете – М. Шаймиев о своей родословной