Опера «Трубадур»: когда любовь сильнее смерти

Любовь Агеева

27 февраля 2025 года

Завершающим аккордом оперной программы 43-го Шаляпинского фестиваля стала опера Джузеппе Верди «Трубадур», не так часто идущая на сцене театра имени Мусы Джалиля. Среди зрителей была Любовь Агеева.

Никак не могу избавиться от многолетней привычки смотреть спектакль по редакционному заданию, а потому начинаешь анализировать его с первой мизансцены. Если, конечно, тебя сразу не зацепит — и ты забудешь про то, где ты и зачем сюда пришел. Но так бывает не часто. А на «Трубадуре» случилось именно так.

«Со времени своей первой постановки в Риме в необычно темную и грозовую ночь полтора столетия назад «Трубадур» остается одной из самых популярных опер в мире. Причиной этой популярности, по крайней мере отчасти, может быть то, что в ней так много мелодий, которые все знают с детства.  Хоровая молитва Miserere, дуэт Манрико и Азучены «В горы родные мы возвратимся», хор цыган с ударами молота по наковальне, ария графа ди Луны «Свет ее улыбки ясной» — это лишь немногие из чудесных мелодий, которые формируют нашу культуру.

Сюжет оперы основан на реальных фактах, которые действительно имели место в Испании в XV веке, но эпизоды оперы так скомпонованы, что многие ключевые обстоятельства происходят либо еще до начала основного действия оперы, либо в период времени, который, как предполагается, проходит между ее действиями».

Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)

Источник — https://www.belcanto.ru/trubadur.html

Говорят, кто-то из великих, Карузо или Верди, сказал, что для успеха «Трубадура» нужны всего четыре элемента: прекрасный тенор, прекрасное сопрано, прекрасное меццо-сопрано и прекрасный баритон. Дмитрий Хворостовский считал, что по-настоящему справились с непростыми партиями этой оперы лишь немногие исполнители с мировыми именами: Паваротти, Доминго, Каллас, Карузо, Тебальди и Нетребко.

Видимо, этим и объясняется то, что «Трубадур» ставится не так часто, как другие оперы итальянского композитора, и в афише казанского оперного театра появляется лишь изредка. Звезды должны сойтись, чтобы совпали в одной точке творческие графики сразу четырех гастролеров.

В спектакле 27 февраля все «четыре элемента» для меня присутствовали: партию Леоноры исполняла Марина Нерабеева, лауреат Национальной премии «Золотая маска», цыганки Азучены — Софья Голд (театр представил ее как гостью из Израиля), Манрико — солист Михайловского театра в Петербурге Михаил Пирогов, заслуженный артист Бурятии, графа ди Луна — народный артист Азербайджана, ныне работающий в Германии, Эвез Абдулла.

Однако начну не с личных впечатлений, а с истории оперы «Трубадур» на казанской сцене. По сведениям Георгия Кантора, приведенным в его книге «Казань. Музыка. ХХ век», за 150-летнюю историю оперных представлений в Казани здесь были поставлены 12 опер Верди из 26-ти. Некоторые, например, «Дон Карлос», «Эрнани», сохранились лишь в исторической хронике казанской оперы, другие, например, «Аида» и «Риголетто», ставились по нескольку раз, причем в разные исторические  эпохи. Две оперы: «Набукко» и «Фальстаф», увидели свет рампы уже XXI веке.

Опера «Трубадур» появилась в афише казанской оперы в 1865 году, когда театральным делом руководил Михаил Матвеевич Бородай, видный антрепренер и театральный предприниматель дореволюционной России.

Во второй раз это случилось уже в наше время, в 2007 году. Причем, были подготовлены три состава исполнителей.   Спектакль, созданный творческой группой в составе: Марко Боэми, музыкальный руководитель (Италия), Бруно Бергер-Горски, режиссер (Австрия), Дирк Хофакер, художник (Германия), был включен в тот год в программу Шаляпинского фестиваля, мало того — открывался им. Он был и в афише фестиваля 2010 года.

А в 2015 году театр представил казанским меломанам новую постановку. В качестве музыкального руководителя был приглашен Василий Валитов из московского театра «Новая Опера» имени Е.В. Колобова, в качестве режиссера — Ефим Майзель, наш соотечественник, ныне живущий в США. Некоторые солисты были заняты и в новой версии – Ахмед Агади из Мариинского театра снова пел партию Манрико, Дина Хамзина из театра «Астана-Опера» – партию Азучены.  В 2016 году «Трубадур» был включен в афишу Шаляпинского фестиваля.

Спектакль идет до сих пор, правда, нечасто. В нынешнем году оперу снова показали на фестивале, и у меня была возможность оказаться среди зрителей.

Несколько слов о постановочной группе этого спектакля. Василий Валитов, его музыкальный руководитель, известен как главный дирижер Юношеского симфонического оркестра России имени Л.В. Николаева. В 2008-2010 годах был главным дирижером Астраханского государственного театра оперы и балета. С 2010 года работает в театре «Новая Опера». В качестве приглашенного дирижера выступал в Вене (Австрия) и Сэто (Япония), ему знакома сцена Мариинки — в сентябре 2017 года он дебютировал в Санкт-Петербурге в опере «Риголетто» Верди. Имеет ряд музыкальных проектов, в том числе международных. Так, с 2013 года является художественным руководителем Музыкального фестиваля молодежи из стран СНГ имени Фуата Мансурова «Таланты содружества». Кстати, Валитов стажировался у Фуата Шакировича в Большом театре, а также у Вольфганга Шайдта (Венская государственная опера). 

С Татарским театром оперы и балета Валитов начал сотрудничать в 2013 году. С его участием тогда прошли гастроли оперной труппы в Нидерландах и Бельгии. 26 августа, после участия в Днях Татарстана в Москве, он был удостоен звания «Заслуженный артист Республики Татарстан» — «за вклад в культуру и музыкальное искусство республики».

Как правило, приглашенный для постановки дирижер или режиссер приезжают со своим художником. Валитов пригласил Виктора Герасименко из своего театра, который предложил соответствующее содержанию оперы художественное решение.

Интересно, что в том же 2015 году Герасименко, тогда главный художник «Новой Оперы», участвовал в постановке еще одного спектакля в театре имени М. Джалиля — балета Людвига Минкуса «Дон Кихот», который готовился к показу в рамках Нуриевского фестиваля.

Ефим Майзель родился в Латвии, у него два высших музыкальных образования: окончил Рижскую консерваторию по классу скрипки и режиссерский факультет Ленинградской государственной консерватории. Стажировался у Бориса Покровского в Московском камерном музыкальном театре. В США эмигрировал в 80-е годы. Сейчас имеет проекты в нью-йоркском театре «Метрополитен-опера». В Сан-Франциско, где работал восемь театральных сезонов, Валитов создал Оперную академию Калифорнии.

В  интервью, которое я нашла на сайте газеты газеты «Вечерняя Казань», режиссер предположил, что получил приглашение в Казань благодаря Ренату Салаватову, главному дирижеру Татарского академического государственного театра оперы и балета имени М. Джалиля. Они познакомились в 1988 году в Алма-Ате, в театре имени Абая, где Майзель ставил «Сказки Гофмана». В Казани очень кстати пришелся его опыт постановки «Трубадура» — впервые он ставил эту оперу в 1997 году в Сан-Франциско, в 2002-м его «Трубадур» был показан на фестивале в Венгрии — артисты играли во дворе средневекового замка.

Постоянный ведущий фестиваля Эдуард Трескин, в прошлом солист казанской оперы, постарался подготовить зрителей к спектаклю, содержание которого трудно уложить в короткий анонс. Ее основой послужила пьеса Антонио Гутьерреса. Премьера драмы испанца с громадным успехом прошла в 1836 году, но вскоре пьеса была забыта и могла бы исчезнуть из истории искусства, если бы на нее не обратил внимание композитор Верди, которого привлекла романтическая пьеса с запутанным сюжетом, где есть любовь и кровавая развязка, месть и роковые тайны.

Считается, что пьеса «Трубадур» с историческим сюжетом привлекла внимание Верди духом свободолюбия. Скорее всего в драме Антонио Гутьерреса нашла отражение междоусобица двух испанских королевств на Пиринейском полуострове — Кастилии и Арагона, закончившаяся в XV веке созданием объединенного Испанского государства.

В наше время сложно представить то время. Но исторических познаний от зрителей и не требуется. Военные поединки проходят лишь далеким фоном противостояния Манрико и графа ди Луна и в либретто (С. Каммарано и Л.Э. Бардаре), и в музыке.

Как выяснилось, можно заменить костюмы XV века на одежду века XIX — и это заметят в зрительном зале только критики. Однако ситуация, когда два главных героя оперы оказываются по разные стороны баррикады, понятна всем. В постановке 2007 года художник Дирк Хофахер выразил это даже в художественном решении спектакля — сцену пересекал по диагонали черный дощатый подиум, который делил ее на две зоны — на одной были воины Арагонского воинства, на другой — сподвижники Манрико, офицера армии принца Бискайского. Леонору зрители видели то на одной, то на другой половине сцены.

Так получилось, что я смотрела новую постановку «Трубадура» 2015 года через 10 лет после ее создания.  Срок достаточный, чтобы какие-то концептуальные постановочные решения забылись, ведь опера ставилась на разных гастролеров. Возможность лично пообщаться с режиссером-постановщиком была только у Эвеза Абдуллы, который исполнял роль графа ди Луна и на премьерном спектакле в 2015 году, и на Шаляпинском фестивале в 2020-м. Но так вышло, что большинству исполнителей, заявленных в программке 27 февраля 2025 года, спектакль знаком, поскольку они в нем уже участвовали.

Сцена из спектакля 2015 года

Это можно сказать о Марине Нерабеевой, солистке театра «Новая Опера» (Леонора), Михаиле Пирогове из Михайловского театра (Манрико), Михаиле Казакове (Феррандо, начальник гвардии графа ди Луна), Венере Протасовой (Инес, подруга Леоноры) и Станиславе Щербинине (Гонец).

Не могу отдельно не отметить Марину Нерабееву. Уже после спектакля я поинтересовалась ее биографией — и узнала, что она родилась в Казани. Прочитала в одном источнике, что Марина начинала певческую карьеру солисткой женского хора и по рекомендации его руководителя В.А. Торлупы в 2000 году поступила в Казанское музыкальное училище имени И.В. Аухадеева (ныне колледж).

Скорее всего речь идет о Геннадии Васильевиче Торлуле, руководившем студенческим хором Казанского авиационного института (ныне заслуженный работник культуры РТ Г.В. Торлупа возглавляет хоровую студию студклуба этого вуза). Так что не исключено, что Марина была студенткой. Не она одна в КАИ так круто поменяла свои жизненные планы.

В училище Нерабеева занималась в классе педагога Людмилы Церковниковой. В 2009 году окончила Московскую консерваторию, в 2007-2009 годах проходила обучение в Международной школе вокального мастерства (Москва). В 2010 году она — солистка Оперной студии при Казанской государственной консерватории имени Н.Г. Жиганова, а также приглашенная солистка оперной труппы театра. В 2011 году, когда отмечался столетний юбилей Назиба Жиганова, я видела ее в спектакле «Алтынчеч», который студенты консерватории сыграли в сентябре в казанском Кремле, а в опере «Джалиль», поставленной в театре имени Джалиля Михаилом Панджавидзе, она в разное время играла две роли: безумную девушку с ребенком и жену поэта.

Еще на студенческой скамье Марина стала дипломантом Всероссийского конкурса вокалистов имени В. Барсовой в Сочи (2005), получила специальный приз за лучшее исполнение произведения Моцарта на Международном конкурсе вокалистов «Янтарный соловей» в Калининграде и Гран-при фестиваля «Славянская письменность» в Москве (2006), была полуфиналистом Международного конкурса оперных певцов «Бельведер» в Вене (2007), Международного конкурса оперных певцов «Санкт-Петербург» (2008), в 2009 году была удостоена специального приза за лучшее исполнение произведения современного российского композитора на XXIII Международном конкурсе вокалистов имени  М.И. Глинки. В 2023 году Марина стала лауреатом Российской национальной театральной премии «Золотая маска» в номинации «Опера / Женская роль» за исполнение партии Мари, Мариэтты в постановке театра «Мёртвый город».

Нерабееву пригласили в «Новую Оперу» в 2011 году. На сайте этого театра я прочитала, что певица «проектирует для себя амплуа «вердиевского сопрано» — она занята в спектаклях «Трубадур» и «Набукко», участвовала в концертном исполнении опер «Аида», «Разбойники» и «Стиффелио».

Как оказалось, Марина Нерабеева уже пела партию Леоноры в премьерном спектакле 2015 года. Можно предположить, что музыкальный руководитель постановки Василий Валитов видел в этой роли именно ее.  Ведь они работают в одном театре.

Из всех исполнителей лишь Софью Голд, певицу из Израиля, казанцы увидели и услышали в первый раз. Думаю, что в зрительном зале ее из четверки главных героев выделили многие. И не только потому, что она в центре повествования. Ее Азучена поклялась жестоко отомстить графу ди Луна за гибель на костре своей матери, но бросила в костер вместо его сына своего младенца. Образ, по-шекспировски трагичный, объединяет судьбы всех героев оперы. В душе цыганки бушуют два пламени: любовь к приемному сыну, которого она воспитала как родного, и ненависть к графу.  И это смятение нельзя не почувствовать.

Интернет не слишком разговорчив по запросу об этой певице. Нашла только одну запись: «София Голд — оперная певица с редким, богатым вокальным типом голоса меццо-сопрано, актриса». Прочитала, что она солистка Московского Оперного Дома (первый Российский иммерсивный оперный театр с постоянным репертуаром в московской усадьбе Гончарова-Филипповых, скорее всего приглашенная.

Перед спектаклем журналистам дали возможность встретиться с дирижером и двумя исполнителями. Я имела возможность спросить у Василия Валитова, удается ли театру сохранить спектакль таким, как он был задуман постановщиками.  Вот как он ответил: «Концептуально спектакль, красивый по своей архитектурно-режиссерской концепции, сохраняется, театр его бережет. Хотя всегда время вносит какие-то коррективы в отдельные мизансцены. От состава солистов зависит многое.  За 10 лет накоплен какой-то эмоциональный опыт.  Всегда идет поиск какой-то оптимальной середины».

Он признался, что волнуется, как перед премьерой. Несмотря на то, что накануне провел репетицию. Но это не тот случай, когда у дирижера есть возможность проработать каждую ноту, что бывает только во время постановочного процесса. Как заметил Василий Витальевич, всё равно спектакль создается на глазах у зрителей.

Эвез Абдулла заметил, что «Трубадур» — одна из сложнейших опер Верди для всех солистов: «высоко, длинно, всё время надо держать планку — сразу видны шероховатости. Но если команда в спектакле крепкая, сам получаешь наслаждение». Как он сказал, легче три раза спеть «Тоску», чем один раз — «Трубадур». Не зря эту оперу считают экзаменационной, она помогает точно оценить возможности исполнителя.

Как я уже писала, спектакль Ефима Майзеля в репертуаре театра имени М. Джалиля с 2015 года. Но я смотрела его в первый раз. И хотя сюжет знаком, было ощущение полного вовлечения в театральное действие, когда пение не осложняет, а наоборот — помогает воспринимать происходящее на сцене. Острее чувствуешь накал страстей, понятнее логика событий.  

Несколько слов об оформлении спектакля. Сцену обрамляет мрачное сооружение, которое в разных мизансценах, слегка трансформируясь, становится то замком графа ди Луна, то монастырской обителью, то тюремной башней, куда брошены Манрико с Азученой.  За ним — огромный видеопроекционный экран, который изредка оживает. Анимационные картины на нем – от художника компьютерной видеографики Даниила Герасименко. Они создают настроение, чаще мрачное, а в первой сцене — вообще шокирующее.

Тема смерти возникает сразу же, в первой сцене, когда зрителей оглушают видом пылающего костра, в котором, по сюжету, сгорели два безвинных человека: мать Азучены, обвиненная в колдовстве, и маленький ребенок. Экран не раз напоминает о себе в ходе спектакля. Так что к финалу зрительный зал уже подготовлен к трагической развязке.

Мрачный характер музыки «Трубадура» объясняют не столько содержанием сюжета оперы, сколько личными бедами композитора: смертью матери, а затем и друга — либреттиста С. Каммарано. В письме от 29 января 1853 года, адресованном К. Маффеи, он писал: «Говорят, что эта опера слишком печальна и в ней слишком много смерти. Но ведь, в конце концов, все в жизни смерть! Что еще в ней есть?».

Удивительно, но для меня тема смерти не стала в спектакле главной. Может, потому, что мы приучены к накалу шекспировских страстей и трупам на сцене и в кино. Но, скорее, все-таки по другой причине. Главную тему определил не Манрико, чей образ вынесен в название оперы, и даже не Азучена, как это виделось Верди, а Леонора. И потому я увидела не трагедию мести, которая, конечно же, многое определяет в этой опере, а горестную историю о любви и жертвенности, которые делают человека сильнее смерти.

Леонора, чтобы спасти любимого от казни, соглашается стать женой графа ди Луна, но принимает яд, чтобы остаться верной возлюбленному. И хотя ее жертва оказалась бессмысленной, поскольку Манрико всё равно казнят, это тот случай, когда у человека есть нечто более важное, чем его собственная жизнь.

Героиня   Нерабеевой поражала искренностью чувств. Мне трудно определить, что больше создавало это ощущение — ее голос или артистические способности. Да и не занимал меня во время спектакля этот вопрос. На какое-то время я даже забыла, что пришла в театр по профессиональной необходимости, про то, что передо мной была лишь имитация настоящей жизни. Особо ценю это состояние, когда бываю в театре.

Моих познаний в области музыкального искусства не хватит, чтобы оценить Леонору Марины Нерабеевой с точки зрения вокала. Процитирую мнение специалиста — Игоря Корябина, специального корреспондента сетевого ресурса OperaNews.ru, который назвал ее певицей интонационно выразительной:  «в стиль драматического бельканто партии Леоноры ее голос вписывается органично легко и естественно. Эмоциональная наполненность кантилены, академическая ровность звуковедения, завораживающе яркий природный артистизм – вот слагаемые ее притягательности. Да и само природное качество богатого голоса вокалистки записывает ее в претендентки на место в первом составе».

Стоит отметить, что актерски мне показались интересны все солисты, однако женщины были убедительнее.

Как всегда, был великолепен мужской хор, а его роль в «Трубадуре» велика. В ходе постановочного процесса с ним работала Любовь Дразнина, в то время главный хормейстер театра. Бурные аплодисменты зрительного зала сорвал хор цыган Vedi le fosche из второго действия — когда музыка звучала под аккомпанемент кузнечных молотов.  

Михаил Казаков в роли Феррандо

Вообще музыкальную сторону спектакля оценивать не берусь. Однако, в целом принимая режиссерское прочтение «Трубадура»,  не могу не заметить, что в призраках матери Азучены и старого графа, введенных в спектакль Ефимом Майзелем, я не увидела никакого смыслового и тем более эмоционального наполнения.  Я вообще заметила их присутствие лишь после спектакля, когда заглянула в программку. Хотя, конечно, изредка видела на сцене какие-то неопознанные молчаливые фигуры. 

Известно, что ружье, которое зритель видит на сцене, должно обязательно по ходу действия выстрелить. Это закон театра. И уж если у режиссера-постановщика есть желание что-то добавить от себя в задуманное композитором и либреттистом, не мешает сначала подумать — а зачем? И если я, зритель, не могу это считать, то стоит сильно подумать, прежде чем принимать такое решение. Остается только радоваться, что призраки были столь бесплотны, что спектакль от их присутствия не пострадал. 

Поклон занял довольно много времени. Зрители аплодировали стоя, пока не закрыли занавес.

Фото автора

Снимки предоставлены пресс-службой театра

Читайте в «Казанских историях»:

О 43-м Шаляпинском фестивале

Дневник Шаляпинского фестиваля от Николая Рыбинского

Опера «Трубадур»: когда любовь сильнее смерти

Театральный хор — нечасто в главной роли

Театр имени Джалиля: опера «Кармен» в исторической ретроспекции

«Король меня слыхал!»

Фестиваль всколыхнул город

О Федоре Шаляпине

Максим Горький и Федор Шаляпин: два имени из истории Казани

«Шаляпинские реликвии в Казани»

Мемориальная доска вернулась, но теперь она другая

Федор Шаляпин в гриме и без грима

Памятник Федору Шаляпину в Казани

Гордость Казани - Федор Шаляпин

Юбилейные события в честь Федора Шаляпина в Казани: день за днем

Федор Шаляпин: ослепительно-яркий и радостный крик на весь мир: вот она — Русь!

Шаляпинские места Казани. Публикация первая

Шаляпинские места Казани. Публикация вторая